Мёртвое сердце (СИ)

- Северус, мальчик мой… - пробормотал директор, когда Снейп закончил свой монолог. - Найди мне этих детей, пожалуйста, и приведи в кабинет. Я бы хотел с ними поговорить.

- Альбус, вы помните, что воскресенье - неофициальный выходной у учителей?

Это было вроде традиции. По воскресеньям не устраивали ни собраний, ни разборок. Преподаватели планировали личное время: Флитвик работал над чарами, Вектор объедалась шоколадом, Синистра спала целый день, а сам Северус сидел перед камином и смотрел в огонь. По крайней мере, так было раньше, когда его грызла вина. Теперь же он снова взялся за изобретение зелий, что основательно забросил после смерти Лили.

А начал после появления Лили.

Та же или нет? Что происходит?

Даже сейчас у Снейпа было несколько идей, которые нужно срочно перенести на бумагу - Это Дамблдор видел так же ясно, как оперение Фоукса. Яркий взгляд исследователя, чуть подрагивающие пальцы, острая ухмылка.

- Да-да, Северус, только дело не терпит до понедельника. Ты можешь их найти и привести ко мне, разговор я проведу и без тебя.

- Смею напомнить, что мистер Эванс - слизеринец, так что разговаривать в любом случае придётся со мной. Я не оставляю своих подопечных, они слишком нервные для этого. Помните случай с аврорами?

Дамблдор поморщился. Да, авроры… досадный промах: во время противостояния с Волдемортом директор хотел приободрить мальчика, потерявшего отца. Ничего такого, просто слизеринец с воспалёнными красными глазами напомнил Альбусу его самого. Но на попытку приобнять и погладить по плечу подросток отреагировал заклинанием вызова авроров.

Сколько тогда Дамблдору пришлось бумаг писать - не счесть. И зелья были, и допросы, даже Империо на него накладывали и приказывали рассказать правду. Только после трёх унизительных месяцев аврорат принёс директору сухие извинения и отстал.

Хорошо ещё, что Скиттер тогда не была журналисткой. Иначе директор вылетел бы из школы быстрее, чем сказал “квиддич”.

***

Эванс чувствовал себя плохо. Вечером умерла Малиновка.

Птичка просто упала со своего насеста в изголовье кровати, где спала. Казалось, что она даже не успела проснуться. Когда Эванс взял пернатое тельце в руки, то оно показалось ему слишком твёрдым для только что умершего животного.

Трупик Малиновки истлел в его ладонях меньше чем за минуту. Не осталось ни пепла, ни пыли.

Все слизеринцы спали в это время, так что поутру вопросов не было. Малиновка часто исчезала из комнаты одной ей ведомым путём, так что второкурсники просто решили, что птица полетела охотиться. Девочки, правда, немного расстроились: им нравилось гладить рыжую грудку и серую спину пернатой.

Эванс вышел из спальни до того, как Малфой проснулся. Возможно, смерть Малиновки так подействовала на мальчика, но ему не хотелось терпеть Драко в этот день. К тому же, в животе у Эванса неприятно крутило и тянуло.

Он было подумал, что это в очередной раз завелись трупные черви, - органы гнили почему-то быстрее, чем оболочка, - однако всплеск силы чувство не убрал. Второй и третий тоже.

А по дороге на завтрак, у самого выхода из подземелий, его поджидала хмурая светловолосая девочка.

- Эй, - помахала она рукой слизеринцу, - дуй сюда, дело есть.

Не уверенный, что обращаются к нему, Эванс подошёл к девочке.

Он её где-то видел. Кажется, она ходила иногда с Лили рядом… а может и не ходила. Галстук был красным. Гриффиндор. Значит, всё же с Лили?

- Лилз не ночевала в башне, - подтвердила мысли Эванса девочка. - Мы соседки по комнате, если не помнишь. Второй рыжей, Джинни, тоже не было. Что твоя сестра натворила?

- Натворила?..

Гриффиндорка цыкнула, и, схватив Эванса за рукав, потянула за собой. Толкнув мальчика в первую пустую нишу из-под доспехов, девочка нависла над красноволосым. В этом возрасте все девочки были выше Эванса.

- Слушай сюда, тормоз, - угрожающе начала гриффиндорка, - не знаю, чего ты хочешь от сестры, но она вечно влипает в неприятности из-за тебя. Недавно она мне плакалась, что ты хочешь тетрадку Уизли, и теперь обе моих соседки таинственным образом пропадают. Ни на какие мысли не наводит?

- Тетрадку? - переспросил Эванс.

Да, что-то подобное было. Его тянуло к дневнику рыжей первогодки, он это помнил. И, кажется, он что-то говорил Лили про этот дневник. Но теперь это всё словно подёрнулось дымкой, и вспомнить собственную просьбу выходило с трудом.

Да и руки болели, в районе плеч. Такое всегда было, когда мясо начинало отслаиваться от костей, но разве не слишком рано для гниения? Сосредоточиться было сложно.

На всякий случай Эванс пропитал всё своё тело силой. Стало легче, и боль ушла.

- Да, дневник, - нахмурилась гриффиндорка. - Впрочем, неважно. Слушай сюда, красавчик: я жду до вечера, и если рыжая не объявится, то я иду к декану, ясно? Про кражу говорить не буду, так и быть. Я всё-таки не стукачка. Но вот найти их надо. И сам ищи!

С этим напутствием она вынырнула из ниши, оставляя Эванса одного. Мальчик потёр шею и тут же скривился от боли. Да что же это такое!

Очередной всплеск сырой магии убрал неприятные ощущения. И снова ненадолго.