Мёртвое сердце (СИ)

Расспросив более или менее учёных магов, которые хоть как-то следили за течением времени, Лили узнала, что на дворе то ли тысячный, то ли тысяча сотый год. Ещё не было ни Мерлина, ни Морганы с Артуром — до них минимум двести лет. Не было большинства открытий, известных Лили. Даже не было сложных платьев у придворных дам с большими каркасными юбками. И никакой объединённой Англии, даже Англии-Шотландии-Ирландии как таковых ещё не наблюдалось. Так. разрозненные королевства и ранняя Англия, состоящая то ли из семи, то ли из одиннадцати мелких земельных наделов.

Короче говоря, ужас.

Правил этими наделами король, — то ли Эдвард, то ли Эдуард, — который был не слишком умён, но весьма боязлив. Больше непокорности на собственных землях он боялся только двух вещей: что Бог на него разгневается и что беловолосые дикари-викинги нападут на его земли. Поэтому Эдвард-Эдуард откупался от викингов золотом, а от Бога — драгоценными храмами, молитвами, близкой дружбой с духовниками и показной охотой на богопротивных ведьм.

Тёмное время.

Положение Лили было незавидным. Во-первых, она была женщиной. Во-вторых — ребёнком, как ни крути. В-третьих, магом, богопротивным существом, подлежащим уничтожению. Полный комплект, что ещё можно сказать. Если бы не Салазар, то от Лили не осталось бы ни рожек, ни ножек, ни школьной юбки.

Поэтому Лили многое прощала Слизерину. И его вечную грубость вместе со сквернословием, и шуточки на грани, и покровительственное отношение, и даже назойливое вниманием к кумиру Лили — Розите.

Слизерин, кажется, влюбился почти так же, как и сама Лили. Только вот он был мужчиной, состоявшимся магом, вдобавок ещё и очень одиноким, богатым и знатным. Ему ничего не мешало начать ухаживать за объектом своего обожания.

А Розите ничего не мешало принять эти ухаживания.

Потом леди Гриффиндор рассказала Лили о том, что сама Розита подзасиделась «в девках» — ей было уже восемьдесят девять лет, хотя выглядела она не старше сорока. Для мага, конечно, и сотня — не возраст, но Розите хотелось семью. Салазар Слизерин был обследован ею со всех сторон, тщательно и скрупулёзно, и заранее принят в качестве жениха.

— Он же лысый! — кривилась Лили.

— Хорошо, значит, не будет вшей, — улыбалась Розита.

— А он не совсем лысый! — нашлась девочка. — У него иногда пушок на головы вылезает!

— Это просто прекрасно, малышка. Значит, мне не будет так грустно гладить его по гладкой голове.

В общем, как бы ни пыталась Лили отвратить своего кумира от неподходящей, по мнению Эванс, партии, у неё ничего не получалось. Розита Гриффиндор медленно погружалась в пучину любви Салазара Слизерина, и сделать с этим ничего было нельзя. Так что Лили в конце концов махнула рукой и пожелала парочке всего хорошего.

Эванс даже пришлось смириться с тем, что Слизерина было можно найти рядом с Розитой в любое время. За исключением ночи — тут Салазар вёл себя как настоящий джентльмен, оставляя предмет своего воздыхания в одиночестве.

Но, честно говоря, Слизерин был буквально везде, где появлялась Розита. Он даже помогал своей избраннице с расчётами для зачарования неба в Большом Зале — вслед за Лили и остальные начали так называть выбранное помещение. В благодарность Розита помогала Салазару с расчётами по зачарованию его будущей ванной с витражной русалкой и множеством пены в кранах.

Лили на эти брачные танцы смотрела с плохо скрываемой завистью, но в какой-то степени радовалась и за Розиту, и за Салазара. Но и самой Эванс хотелось, чтобы кто-нибудь… когда-нибудь… она тоже хотела бы, чтобы её любили. Просто так, без отдачи. Потому что свою любовь она всю дарила брату, оставшемуся одному в будущем.

— Беда, беда! — прервал размышления Лили вбежавший в зал маг. — Бросайте свой мел, у нас проблемы!

— И почему мне кажется, что в них виноват Годрик? — ворчливо спросила Розита, откладывая письменные принадлежности. — Веди.

Маг отвёл всю их компанию ко входу в замок. При свете дня было забавно наблюдать за тем, как простецы работают над стройкой: они были больше похожи на муравьёв-рабочих, а не на людей. Лили нравилось такое проявление колдовства, хотя она и считала его достаточно жёстким.

Но, в конце концов, Хогвартс стоял на костях и крови. И она с этим свыклась.

— Годрик! — крикнула Розита, едва завидев брата. — Что опять случилось, пройдоха?!

Годрик Гриффиндор, по мнению Лили, вид имел самый жалкий: ссутулился, насупил кустистые брови, боязливо улыбался и нервно тёр руки. Он совсем не напоминал рыцаря или крутого мага, а потому Лили успокоенно вздохнула. Ничего страшного не произошло, раз Гриффиндор позволял себе такое детское поведение.

Хотя, с другой стороны, иногда Годрик напоминал Лили Хагрида. А для лесника «милыми зверюшками» были такие твари, про которых ещё Скамандер писал «особо опасны»; «небольшие проблемы» в исполнении полувеликана значили как минимум нападение на Хогвартс стаи вампиров.

— Розиточка… ничего страшного, дорогая. Ты же знаешь, как я тебя люблю, милая? Не волнуйся, я сам разберусь с проблемой, ничего такого…

— Коротко и по существу, — нахмурилась Розита.