Мёртвые люди

- Знаешь, - вдруг заговорила Зоя, - почти все в этом мире можно использовать двояко. И тут получается, что мерилом всех вещей является человек. Вот например дочке твоей я дала немного пентобарбитала. Кстати, знаешь, где я его взяла? Ты не поверишь, сука продажная, - у замыганного врачишки в местной клинике. Он даже не спросил, зачем мне это он. Наверно, подумал, что я - наркоманка. И денег мало взял, и просил еще приходить. Но не в этом дело. Препарат этот - в малых дозах - вполне безобидное снотворное. Но люди и по-другому его умеют использовать. В штатах его вводят приговоренным к казни преступникам, чтобы усыпить их навсегда. - Зоя присела рядом с ним на корточки. - Не волнуйся. Твоя дочка скоро проснется. Может ненадолго потеряет память, только и всего. Тю, тю, тю... не рыдай так сильно, у тебя от этого только кровь сильнее идет. - тыльной стороной ладони она вытерла слезы с его покрасневших глаз. - А вот другой пример - более абстрактный: язык. Вершина эволюции. Мы передаем свои мысли, эмоции, делимся своими впечатлениями с близкими и совершенно чужими людьми. Сближаемся, в конце концов, с ними. Что бы мы делали - не будь языка? Бананы бы жрали да на деревьях сидели. Но ведь и с языком тоже вышла какая-то дрянь. Нет бы сказать человеку о том, что он видит... Да и черт с ним, если не видит или говорить не умеет. Но вдруг он начинает врать. Ведь человеку-то, по большому счету, как? Что ему хорошо, то и правда. Так ведь, Гришенька? - следователь, конечно, понимал, о чем она говорит. Теперь он готов был отдать этой сумасшедшей суке любые деньги, сделать все, что угодно, лишь бы была хоть какая-нибудь возможность договориться. Но возможности никакой не было. Понимание этого наводило на него панический ужас. - И не важно человеку, - продолжала Зоя, говоря все тише и тише, - что вранье это, язык этот - может сломать чью-то жизнь, а может и не одну - много, много жизней. Хм... вершина эволюции... В наше гуманное время как-то все запутанно... Знаешь, что раньше делали с теми, кто лгал? О-о, я расскажу тебе. В средние века, умельцы от христианской церкви придумали специальное приспособление - "грушу". Называлось оно так потому, что напоминало своим видом известный фрукт. Так вот. Хитрость этой груши была в том, что состояла и четырех заостренных раскрывающихся лепестков, и снабжена она была специальным винтовым механизмом, который позволял раскрывать "лепестки" настолько, насколько нужно. Конечно, изобрели это приспособление не ради потехи... ну, может быть, кого-то и забавляло... но обычно при помощи него наказывали: мужеложцев, неверных жен... ну, ты понимаешь куда им вставляли эту грушу, - она усмехнулась, - а еще при помощи нее наказывали клеветников. Им, в отличие от блядей и пидорасов, вставляли грушу в рот. И раскрывали ее до тех пор, пока размер их смердящей пасти не совпадал с размером лжи, которую они изрыгнули. - она на секунду замолчала, глядя на блестящий, никелированный инструмент в своих руках. - Груши у меня, конечно, нет. Но мне в голову пришла прекрасная мысль. Есть такое медицинское приспособление - винтовой роторасширитель Гейстера. Удобная очень штука. И применяется врачами исключительно во благо. Но я ведь - не врач? А могла им быть, если бы... Я немного его усовершенствовала. Крутить ничего не надо. Я тут небольшой моторчик приладила. - она рассмеялась, следователь же, что было сил, сжал зубы. - За полчаса этот безотказный инструмент разожмет твои челюсти настолько, что любая акула позавидует. Правда, без пары переломов не обойтись. Возможно смертельных. Не будь дурашкой, открой ротик... 

Долго ждать она не стала. Зажала нос и, как только задыхающаяся жертва едва открыла рот, вставила инструмент. Следователь все не оставлял попыток кричать, но из горла выходило только бульканье крови, теперь уже обильно льющейся. Зоя на что-то нажала и послышался монотонный, жужжащий звук работающего механизма. Венцы на концах инструмента пришли в движение, медленно, едва заметно, направляясь в противоположные стороны. 

- Вот и все, мой молчаливый враг. - произнесла Зоя, снимая с рук окровавленные резиновые перчатки. - У тебя есть еще минут пять, чтобы подумать о вечном. Помолиться, в конце концов... ну, разумеется, про себя... Ты знаешь, - она вдруг остановилась, собирая с комода инструмент: скальпель, пинцет, зажимы и бужи (которые, наверно, тоже хотела использовать), - мне кажется, тебе надо дать шанс... А что? Если и есть бог и если уж ты так нужен на его проклятой земле, - я думаю, он сотворит какое-нибудь чудо... 

Она подошла к кровати и взяла его пиджак. Посмотрела по карманам и, вынув мобильный телефон, нажала на вызов полиции. "Им будет трудно понять тебя, но вдруг они все же оторвут свои жирные задницы от удобных кресел? Чем твой бог не шутит?" - она поставила телефон в режим громкой связи и поднесла его к раскрытому окровавленному рту следователя. 

- Слушаю. - раздался дежурный голос. 

Все что смог сделать следователь - выхаркнуть кровью прямо на телефонную трубку.