Мёртвые пляшут

Дрю подошёл к гроссмейстеру Стузо — и тот поморщился от жара факела. Глаза его были открыты, но на свет не реагировали.

— И последнее скажу, Чичеро! Там, в Отшибине, мы с тобой делали одно общее дело. Только я знал, что делаю, а тебя твой разлюбезный магистр Гру в детали не посвятил. Знал бы ты, Чичеро, до чего весело было изображать Живого Императора, чтоб ему не встать, и поджидать такого «героя», как ты. Я всё сказал.

— Я не Чичеро, — не без иронии отозвался Дрю.

Лицо Стузо, за исключением глаз, приняло изумлённое выражение.

— Не Чичеро? Но кто? Голос знакомый… А, не важно! Что ты тут делаешь, не Чичеро?

— Ищу Рунный Камень, — прямо ответил Дрю.

— Но зачем? — оторопел Стузо. Руки его крепко вцепились в крышку сундука, на котором он сидел.

— Уничтожу Порог Смерти.

— Гру тебя из-под земли достанет, — процедил Стузо, — и я узнал твой голос. Ты — Дрю из Дрона!

— Тебя, как я вижу, он достал раньше, о слепой страж Рунного Камня, — усмехнулся Дрю, — интересно, чем ты-то прогневил старого некроманта? — в ходе разговора он уже согнал Стузо с сундука, поднеся к его лицу факел.

— Не старого, а молодого ещё — он глуп и не знает, с кем связался. Ослепил меня этот негодник Зо из Гуцегу. Я, видите ли, отправил его учеников биться с деревьями, не спросясь его разрешения. Но этот Зо у меня ещё попляшет. Ух, попляшет. Он пожалеет, что…

Дальнейшего Дрю не стал дослушивать. Он отпер сундук и нашёл в нём шкатулку, а в ней лежал гладко отполированный камень, светящийся ярким лунным светом. На этом Рунном Камне не было видно ни одной руны, но Дрю сразу понял, что держит в руках предмет своих поисков.

— Искомое найдено, — устало бросил Дрю Пендрису и Ому, — пора возвращаться к нашим.

Стоило Дрю и его спутникам отойти от орденского замка на десяток-другой шагов, как тот покосился и упал. Как-то особенно неудачно упал — так что и камня не осталось на том месте, где его когда-то возвели. Даже не то, чтобы упал, а скорее — провалился. В ту самую пропасть, которая под ним открылась.

— Кажется, зря я Рунный Камень доставал и рассматривал, — в задумчивости произнёс Дрю. — Сильное у него действие, однако.

Между тем другие строения Абалона тоже рушились. И тоже — потрясающе бесследно. Дрю, Ом и Пендрис ускорили шаг.

Когда они добрались к Конюшенным воротам, город пропал почти полностью. Только и осталось, что кусок стены вокруг ворот и два-три строения поблизости.

У взятых штурмом ворот, на небольшом пятачке перед впечатляющей бездной стояли базимежцы — кажется, здесь были все. Некоторые — самые бесстрашные — подходили к краю и заглядывали вниз. Увидеть внизу ничего толком не удавалось (Дрю и сам неоднократно пытался), и смельчаки с разочарованием отходили вглубь сохранившейся городской территории.

В числе прочих к пропасти подступил и Кло. Многочисленные оперённые стержни арбалетных болтов, засевшие в его теле, так и торчали во все стороны, но любознательный весельчак ранами пренебрегал и вовсю балагурил. Правда, говорил он не вполне весёлые вещи:

— Надо же, как «повезло»! Захватили город, которого в следующий миг не стало. Стоило бы не торопиться и часок переждать…

А с противоположной стороны сохранившейся части стены Абалона волновались поздно подоспевшие запорожские карлики. Ничего не скажешь, ребята имели повод для досады: богатый город, который они собирались вот-вот разграбить, в одночасье пропал.

Завидев Дрю, из группы взволнованных карликов вышел атаман Булб. Едва владея собой, он поинтересовался, куда делся Абалон.

— Вы расстроены, что не успели к бою? — с нескрываемой иронией отозвался Дрю. — Ничего, в Запорожье остались ещё города. Надеюсь, в них вы успеете зайти прежде приглашённых союзников.

— Я тебя пригласил, я тебя и убью! — мстительно пообещал Булб и пошёл объяснять раздосадованным соплеменникам причину потери ценной добычи.

Глава 41. И бьются мудрецы, сверяя образцы

Опередить карлика Грошена — Грока из Шенка по прозвищу Кабан оказалось делом несложным. Путь, которым он шёл от Пентагонального чертога к пыточным камерам, верно, изгибался и петлял не хуже витиеватых карамцких приветствий.

Гны, Банн и Флютрю успели первыми посетить центральный веер пыточных камер, куда свалились их связанные общей верёвкой товарищи. На подходе к пыточному городку их остановили шестирукие. Огнедышащая записка Верховного жреца-палача Дымного оракула мастеру-дознавателю послужила пропуском. По всему видать, духовная власть пёстрого мешка Тпола распространялась далеко за пределы его знаменитой башни. Двое арахноидов вызвались провести посетителей к центральному вееру. Именно провести — не препроводить.

Встреча с мастером-дознавателем произошла в коридоре, по-видимому, рядом с той самой камерой, куда ввели для дознания Рэна, Брома, Пардра, Рига и Омфала. Во всяком случае, Флютрю показалось, что в щель приоткрытой двери он увидел знакомые фигуры.