Мёртвые пляшут

Эх, хорошо бы, думал Рэн, первому догадаться о приходе Гны, чтобы успеть крикнуть ему слова предостережения. Да только как догадаешься: увидеть через дверное окошко вход в тюремный коридор невозможно. Только по звукам падения решётки да начала схватки и догадаешься.

Ожидание затягивалось, благородный спаситель узников не появлялся, нервируя устроителя засад. В самом-то начале, в момент осознания, что Гны вошёл в пещерную часть города, истребив при том кучу стражников и двоих воинов Шестой расы, Плю озирался по сторонам затравленно, боясь, что враг уже пробрался в крепость, а он не успел подготовиться к встрече. Но, выслав стражников прочесать крепость и убедившись, что Гны медлит, Плю приободрился. Когда же ловушка была приведена в состояние готовности — и вовсе, поди, успокоился. Правда, спокойного Плю Рэн из Мэрта не увидел: тот сидел в своей потайной нише с рычагом. Долго сидел: наверное, целый день. А вышел оттуда вовсе уже не спокойный. Ну ещё бы: ему пришлось кучу времени промаяться наедине с рычагом в тёмной нише, а Гны где-то ходит на свободе и не спешит в расставленные сети. То ли делает какие-то другие дела в пещерном Цанце, то ли догадывается о засаде и просто дразнится.

Приходил ещё раз тысяцкий Отт, справился, где же содержится пойманный Гны, не слишком удовлетворился ответом Плю, и больше его не хвалил. Ещё пару раз спускался в подвал и опытный магистр некромантии. В этих случаях Плю уходил вслед за ним — консультироваться, оставляя вместо себя в нише с рычагом тщательно проинструктированного чёрного стражника. В тревогах и метаниях проходил, должно быть, уже второй день, а Гны всё не было.

Мающийся от безделья Плю затеял новые допросы, коим подверг уже не только Рэна с Банном, а всех узников, пойманных вместе с ними. Допросы эти казались Рэну и вовсе бессмысленными. Начинались они со слов: «Мне и так всё известно». Что ему известно, Плю удавалось скрыть от допрашиваемых, но в этом состоял единственный успех допросов. О мотивации проникновения Гны в пещеры Цанца никто не сказал некроманту ничего нового, ну, помимо выболтанного уже Банном.

Насколько Рэн понял из задаваемых ему вопросов, в пещерном Цанце случился обвал, который сделал неосуществимой идею Гны и Флютрю пройти под землёй до другого пещерного города по другую сторону Порога Смерти. Зачем Гны было возвращаться в покинутый им уже Цанц, как не для спасения товарищей? Этого Рэн не мог понять, также как и Плю.

Некоторые из вопросов некроманта казались бредовыми. Сперва Рэн думал, что Плю их задаёт лишь для того, чтобы запутать допрашиваемых, но чем далее, тем более склонялся к мысли, что у него на полном серьёзе спрашивают о той самой пострадавшей в драке с Банном сосне, о которой он иначе бы и не вспомнил. Плю цедил сквозь зубы:

— Мне прекрасно известно, зачем вы ломали эту сосну. И если я вас о ней спрашиваю, то только лишь из человеколюбия. Тот, кто верно мне ответит, сможет продолжить своё посмертие. Остальных отдадим инквизиторам, которые уже в пути из Абалона!

— Я знаю, зачем мы ломали сосну, но не скажу вам! — дерзко выступал Рэн.

— Врёшь, негодяй, ничего ты не знаешь! — пинал его ногой Плю и обращался к Банну. — Вот кто знает!

— Да не знаю я! — протестовал Банн. — Сосна себе, и сосна! Что такого особенного можно сделать с сосной? Мы просто подрались и случайно её обрушили, ничего не имея в виду…

— Знаешь, мерзавец, знаешь! — ласково говорил ему Плю, щёлкая пальцами, чтобы произвести маленький шарик чёрного цвета, искрящий серыми сполохами. — А вот того, что находится у меня в руке, пока не знаешь. Это отличное орудие пыток — мёртвый шар! Живого оно убивает сразу и наповал, а вот мертвецу вроде тебя причиняет ужасную боль!

— Я говорю правду! — выкрикивал Банн, пытаясь увернуться от шарика. — Сосна сама упала, мы не виноваты… А-а-а-а!

— Нет, не сама, — давая ему вдоволь накричаться, продолжал Плю, с брезгливостью отворачиваясь от сквозной дыры, проделанной мёртвым шариком в предплечье Банна, — не сама! Не сама!!! Зачем-то вы её повалили на глазах у всего города! Значит, вам это было для чего-то важно! Я прав?

Рэн никогда раньше не видел, как пытают мертвецов. На собственном опыте, да и в результате общения с одним знакомым палачом он привык думать, что мёртвые если и чувствуют боль, то так, самую малость. Хорошую пыточную стратегию на такой слабенькой боли не выстроишь, как любил повторять палач замка Баларм, кстати, того самого, откуда родом несчастный Банн. Увы, взгляды глубокомысленного палача сильно устарели. Ибо мёртвый шар оказался новым шагом в ремесле причинения боли. Рэн, казалось, сам испытывал переживания Банна, с которым был накрепко связан магической верёвкой, а жуткий вид сквозных дырок в теле донельзя размягчал его твёрдую волю к сопротивлению…

— Не-ет! — завопил Банн, когда новый мёртвый шарик завис у его второго предплечья.

— Что «не-ет»? Ты хочешь сказать, что я не прав? — гневно произнёс Плю, заставляя свой шар прикоснуться к мёртвой плоти.