Мёртвые зоны рая

Блин, неужели даже они прописаны кодом? Вообще всё? Каждый нерв, каждое сухожилие, каждая мельчайшая косточка? Да не может быть! Тело — удивительно сложная система. Вряд ли был смысл полностью переносить в виртуальную реальность эти нюансы. Иначе — прощай быстрая регенерация и здравствуйте многочисленные болячки. Если не простуда, то диабет и подагра — точно.

Размышления об анатомии снова свернули течение мысли к тоскливой больничной палате.

Интересно, как Маргарита восприняла мое вторжение? А корявое предупреждение на листе бумаги?

Не навредил ли я ей, бессовестно воспользовавшись чужим телом как телеграфом?

Не создал ли моральную травму, с которой справится только зачистка памяти?

Слишком много вопросов. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать невеселые мысли. Будет, как будет. Для этого предприняты все возможные действия.

А все ли?

Тьфу!

Еще немного поплутав, мы нашли небольшую низину и устроились в ней. Костра хотелось всем, а поднимающиеся вокруг заснеженные склоны должны были неплохо укрыть его от любопытных посторонних глаз.

Некоторое время мы отлавливали и по одному давили настырных снежных скорпионов, которые тоже сочли тихую ложбинку отличным убежищем. С ними в одиночку справлялась даже Юлька, но вероятность, что любая кочка сейчас подбежит и цапнет, ужасно раздражала.

Уже когда над костром весело побулькивал котелок, Терри снова пристал к загадочной красавице:

— А вы вообще — человек?

Та по-доброму усмехнулась, помешивая в кои-то веки вкусно пахнущее варево. Покрутила кистью в воздухе туда-сюда.

Кажется, высказанное жестом сомнение раззадорило приятеля еще больше. А может ему просто надоело изо дня в день смотреть на мою кислую рожу и слишком молоденькую для подкатов Юльку. Хотя вообще-то сомневаюсь, что его могли остановить подобные формальности. Тем более, в Игре возраст носил весьма условный характер. Но к девочке он с самого начала относился скорее как к сестре.

— А что, любой изданный звук будет губителен? Совсем-совсем нельзя поговорить, даже чуть-чуть? — не успокаивался демон.

Ханна вздохнула, прикрыла котел крышкой. Задумчиво оглядела нас.

Видимо, наконец решилась. Открыла рот и…

— Мои разговоры опасны.
Я — бард, но живу в тишине.
Могу я казаться прекрасной,
Вам не воспротивиться мне.
Но выбрав покой и свободу
Я скрылась средь серых снегов,
Мне нравилось лоно природы,
Где нет ни друзей, ни врагов.

Несколько фраз, произнесенных нараспев мелодичным голосом, оказали совершенно завораживающее действие. Я поразился, как мог не замечать потрясающей, неземной красоты этой женщины, и молча любовался мягкими чертами ее лица, изящными руками, величественной осанкой.

Хотелось, чтобы она продолжала говорить. В этот момент отступал холод, забывались тревоги и сомнения. Оставалось только незамутненное совершенство.

Перед мысленным взором возникла медленно убывающая серебристая полоска: «чары».

Наступила тишина, и через минуту-две я смог отвести взгляд. Даже не так. Просто скосил глаза и увидел, что Юлька таращится на барда точно так же. Даром что девчонка.

— Ничего себе «ни врагов»! — возмутился Терри, первым сбросив наваждение. — А эти, снежные, что ли — просто расшалившиеся домашние любимцы?

Женщина задумчиво помотала головой. Потом поняла, что без объяснений не обойтись, и снова заговорила с совершенно обреченным видом. Похоже, всеобщее обожание было ей не по душе:

— С детьми ледяного тумана
Мы мир заключили навек.
Забыты все старые раны
И ими прощен человек.
Быть может, лишь новые беды
Пригнали их жечь и крушить.
Они не желали победы,
Но им просто нравилось жить.

Снова потребовалось несколько минут, чтобы сладкий туман перед внутренним взором рассеялся, а ясность мыслей вернулась.

Новые беды… Очень даже вероятно. Если на их поселение внезапно наползла всепожирающая пустошь, они вполне могли заподозрить в подвохе старых врагов. Ну или просто психануть.

— А они игроки или боты? — спросил я.

Ханна показала один палец. Первое: игроки.

Мда. Интересный выбор сюжетной ветки, но не мне их судить.

А если мертвые зоны добрались и сюда, дело, видать, совсем дрянь.

Я вкратце обрисовал женщине ситуацию. Она хмурилась, кивала в нужных местах, но рта больше не открывала. Это вызывало смутное саднящее огорчение, но такое поведение можно было понять. Вряд ли очень приятно, когда адекватные самодостаточные спутники внезапно превращаются в слюнявых идиотов, готовых стелиться под твои ноги, словно ковер, по первому движению брови.

По ходу рассказа в моей голове как-то сам собой созрел план дальнейших действий.