Мир

– Я тоже запутался. Плутон-Харон был ледяным адом, Алливея – тропическим раем. Разные массы, скорость вращений, совершенно разные звезды в системах. Да и эксперименты были разные! Алливею тащили в карман, а из этого… делали наводчик цепи. Причиной их гибели стали, я уверен, разные ошибки. Мы не найдем взаимосвязи.

Эйден поднялся, отряхивая рубашку. Видок у него был тот еще. Воротник небрежно расстегнут, завернуты рукава, смятый китель и тонкие ремни портупеи он забросил в угол.

– Ты прав, Шима, я теряю время. Харген ускоряет заряд магнетаров, а я не вижу легкого способа разоружить наводчик. Иди отдыхать. Мне нужно поговорить с Саминой.

– О возвращении на Брану?

– В конце концов, она имеет право узнать правду о своей планете.

– Уговариваешь себя, что нарушая обещание дать ей свободу, делаешь для нее лучше?

– Шима, я не собираюсь давить. Я расскажу – а после выбор за Саминой. Только за ней.

– Не будешь давить, ты сказал? – Кафт бросил свиток на пол и раскрошил ногой. – Любое твое слово, весь ты для нее – гранитная плита! Ты королей давишь, как клопов, а она – девчонка! Разве ты не видишь?

Стоя вполоборота, Эйден показался киборгу совсем чужим, опасным пришельцем.

– Не вижу, Шиманай, – синтетик потряс рукой у лица. – Мне застят глаз трупы имперцев. И этот выбор – он дороже всего, что я когда-либо давал одному человеку.

– Если вас поймают, то Самину – если сразу не убьют – заставят пройти тест на ложь и соучастие. Если безопасники заподозрят ее в сговоре с тобой…

– Слишком много «если» для той, которая еще ничего не решила.

– То есть – когда они заподозрят…

– Не заподозрят. Если ты будешь делать так, как я скажу.

Эйден вышел и минуту постоял в спасительной тишине коридора. Тест на ложь и соучастие… Свой-то первый тест он провалил. Но после – ни разу. Да, он забыл о провале с убийством девчонки, когда взмах кинжалом едва не угробил его самого. Ладно, он завалил два теста за всю жизнь. Пока он шел к жилой палубе, думал, как же разросся, закрутился и запутался его план. Слишком шатким и хрупким он стал, имея в центре личные мотивы. Но синтетик давно вывел один закон: не всех можно спасти, а только всех остальных. Исключи из уравнения себя – и найдется шлюпка для кого-то другого. Но надо еще постараться, чтобы вселенная приняла его в уплату, да подороже.

Андроид спустился в жилой отсек звездолета, когда послышался вскрик или стон, и спустя миг в него врезалась Самина. Влетела, как сумасшедший электрон в коллайдере, и отскочила к стене.

– Ты чего? Тебе плохо? На тебя напали? – робот попытался удержать ее под локоть, но девушка отшатнулась, через силу выдыхая:

– Харген!.. Выстрелил… По имперским границам!.. – она была на волоске от истерики или обморока. – Вот только по всем новостям: такой волны еще не было: т-т… т-три планеты, Эйден…

Он промчался к мостику и там запустил коммы. По экранам запрыгали фигуры. Ликующие бранианцы. Поочередно мелькали кадры трех планет на границе Империи Авир – две покрытые взрывами, одна уже рассыпалась, крошилась в космосе. Эйден стоял спиной к Самине, и она не знала, как близко можно было подойти, чтобы он… не взорвался. Она видела отчима в гневе. Помнила, как Сиби забирала их с Орисом и бежала на край света из-за гораздо меньших бед, чем эта. Наверное, разумнее было исчезнуть, но девушку просто внесло на мостик следом. Она шептала ему одними губами. Надеялась в глубине души, что синтетик не услышит:

– Может, они были готовы? Это ведь граница, там всегда есть опасность… И план быстрой эвакуации.

Андроид максимально приблизил кадры:

– В радиусе парсека нет экстренных служб и шаттлов. Эвакуации не было.

Так спокойно звучал его голос. Так сдержанна была его поза, когда он только спрятал лицо в ладонях, провел ими по волосам, стряхивая шок, и обернулся. Взгляд его потускнел. Будто горный хрусталь заменили стеклянной подделкой. Самина давно знала: горе глубже раздирает сильнейших. Когда ты внизу, и у тебя все плохо, ты еще можешь надеяться, что вот станешь повыше, и все наладится. Когда ты уже на вершине мира, и у тебя все плохо… надежды нет. И нет точки опоры.

– Прости… – скрипнула она. Слезы попали в нос, растеклись по губам, Самина лизнула их и поняла, какая она жалкая. Эйден с видимым трудом сфокусировал взгляд на ее слезах:

– За что?

– Вот за это.

– Это было мое решение, помнишь? Или забыла, как звала повернуть к реле, как только мы о нем узнали? Это я рискнул. Решил, что у меня есть время обыграть, опередить. Недооценил силу зла. Оказалось, Харген готов положить на кон гораздо больше трупов, чем я. Прибавь к этим, – он кивнул на экраны, – все миры, за счет которых он так быстро зарядил пушку.

– И он повторит!

– Но ты здесь не при чем.

– А я больше не хочу быть не при чем!

«Соберись, лужа! Она готова выслушать». Эйден сглотнул колючий снежный ком в горле.

– Вчера я обещал тебе свободу, а девять дней назад – приволочь к реле, если Харген тронет мою планету. Сегодня он убил целых три, и я признаю, что выполняю не все свои обещания.

– Свобода отменяется.