Мир

На Вашингтон постепенно, приглушая свет дня, опускались сумерки. Улицы постепенно пустели, в отличие от остальных мировых столиц (может быть, кроме Москвы), американская

Автомобиль, рыкнув мотором, свернул на улицу Ф. В салоне работало радио. Шла вечерняя информационная программа, дублирующая телевизионные вечерние новости CBS. Повторяли инаугурационную речь президента, сказанную ровно сто дней назад: «Сегодня мы стоим у новой границы — границы семидесятых годов, границы непознанных возможностей и дорог, границы неизведанных надежд и опасностей… Речь идет не о том, что я могу предложить американскому народу, а о том, что я намереваюсь попросить у него… Суровая действительность такова, что мы стоим на этой границе, стоим у поворотного пункта в истории…» Машина въехала в предупредительно открытые ворота и водитель отключил радио, прервав речь обозревателя Уолтера Кронкайта, так и не дождавшись его знаменитого окончания любой передачи: «Такие дела» …

Бригадный генерал Томпсон поставил авто на стоянку. Скептически осмотрел новенькую, блестящую в свете ламп, окрашенную в синий металлик машинку и очередной раз подумал, что стоило, наверное, купить нечто менее пафосное. Но с другой стороны, положение, как известно обязывает и адъютант президента, бригадный генерал, подъезжающий к Белому Дому на какой- нибудь малолитражке выглядел бы весьма странно. Так что пришлось купить Додж «Чарджер» шестьдесят восьмого года. Оторвавшись от осмотра своей машины, Том отметил, что в гараже, кроме его машины, стоят пара «Кадди»[2] и Форд. Машинально отметив для себя присутствие в столь поздний час советника по национальной безопасности и пресс-секретаря президента, Том подошел к лифту. Только войдя в отделанную деревянными панелями, застланную дорогим коричневым ковриком, размером в комнату, кабину с двумя овальными окошечками в дверцах, он понял, что его беспокоило. Форд был машиной, закрепленной за председателем Объединенного Комитета Начальников Штабов. Само присутствие председателя ОКНШ адмирала Маккейна в Белом Доме заставляло задуматься о причинах столь позднего вызова. Причем все мысли были о каком-то серьезном происшествии, связанном с армией, АНБ и, скорее всего, Вьетнамом. Потому что Том, так и не попав на должность советника по национальной безопасности, которая в результате подковерных интриг досталась ставленнику Рокфеллера Генри Киссинджеру, стал всего лишь адъютантом президента от армии. Но негласно он остался одним из ближайших советников Кеннеди по армейским вопросам, связи с разведкой и положению во Вьетнаме. И теперь оставалось только гадать, что именно произошло и как это отразится на выводе войск, который армейцы начали одновременно с переговорами в Париже с января этого года.

На втором этаже Том вышел и пошел к Овальному кабинету по холлу — огромной, похожей на пещеру комнате, в которой с комфортом усевшись в кресле, сидел один из агентов секретной службы, Джордж Доусон При виде Тома он даже не стал вставать, лишь поздоровался и кивнул головой, разрешая проход. Но старого разведчика не проведешь, и Том заметил, что Джордж сидел в готовности в любой момент вскочить и задержать входящего.

В самом же Овальном кабинете, к удивлению Томпсона, оказались, кроме уже ожидаемых им Джека Кеннеди, Киссинджера, Пьера Селинджера и Джона Маккейна, еще и Роберта Кеннеди, а также его помощника Рэмси Кларка.

— Ага, вот и Том, — обрадовался президент. — Проходи, не тушуйся.

Том, поздоровавшись со всеми, прошел и сел в свободное кресло, явно приготовленное для него.

— Итак, господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятное известие, — начал Джек, и Том едва сдержал рвущуюся наружу улыбку. — Надеюсь, никого предупреждать о неразглашении услышанного не надо? — вымученно попробовал пошутить президент и приказал, повернувшись к пресс-секретарю. — Пьер, докладывайте.

— Господа, вчера на адрес Белого Дома пришло письмо от уволенного в запас солдата из дивизии «Америкал»…, - Селинджер замялся. — В письме сообщается, что во Вьетнаме наши солдаты … уничтожили деревню Милай, расстреляв сотни мирных жителей… включая детей.

Все настороженно молчали, посматривая на медленно краснеющих адмирала и, почему-то, Роберта Кеннеди.

— Это скандал, — спокойно заметил Киссинджер. — Русские будут просто в восторге и обязательно приравняют наших солдат с немецкими эсэсовцами… Скрыть же такое… не уверен, что получится.

Возмущенно посмотрев на Киссинджера, Кларк заявил:

— Такое безнаказанно оставлять нельзя…

— Нельзя, согласился Джек. — Но и допустить несанкционированного разглашения этого факта тоже. Пусть это и произошло при предыдущей администрации, но грязью обмажут всех.

— Надо организовать специальную группу от министерства юстиции и министерства обороны и начать расследование этого… происшествия, — предложил Роберт.