Мир Аматорио. Исчезнувшая

– Это была месть, – сквозь сжатые челюсти произношу я. – Он сделал это с Ким, чтобы расквитаться со мной.

– Блядь!

Десмонд кричит и ударяет кулаком в стену. Как и я, несколько минут назад. Но в отличии от меня, свихнувшегося ублюдка, брат редко теряет самообладание. Крайне редко. И это всегда сопровождается катастрофой.

– Откуда ты знаешь, что случилось с Ким? – спрашиваю я.

Десмонд не обращает внимания на мой вопрос и продолжает крушить стену.

– Десмонд, ответь! – кричу я. – Я имею право знать.

Он в последний раз наносит удар и опускает крепко сжатые кулаки вдоль тела.

– Все началось с того, что мне позвонил наш семейный детектив, – брат поворачивается ко мне. – Он спросил, что мы с тобой делали последние двенадцать часов, и кто может подтвердить наше алиби.

– Алиби? – переспрашиваю я. – Для чего?

– Прошлой ночью Кимми… – Десмонд делает паузу, и я знаю, что его следующие слова убьют меня. – Кимми жестоко избили. До такого состояния, что она потеряла сознание. Ее нашли в лесу рядом с девяносто пятым шоссе. Пожилая пара вышла за пределы туристической зоны. Если бы не их собака, и появись они там всего на час позже… – Десмонд вздыхает, его отчаяние тяжело повисает в воздухе. – Кимми могла умереть.

У меня в груди все переворачивается. Спина покрывается ледяным потом.

Ким.

Моя принцесса.

Прошлой ночью она пережила самый настоящий ад. А меня рядом не было.

МЕНЯ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, РЯДОМ С НЕЙ НЕ БЫЛО!

За долю секунды гнев пробирает меня до костей. Мои руки горят от желания содрать живьем кожу с ублюдка. Сукин сын надругался над Ким, избил и хотел избавиться от нее. Хотел скрыть следы своего мерзкого непростительного преступления.

– Где Ким сейчас?

– В госпитале. В очень плохом состоянии.

Перед глазами все темнеет. Земля уходит у меня из-под ног, я вот-вот свалюсь на пол. Но брат крепко хватает меня за плечо.

– Кимми не говорит, кто с ней это сделал. Точнее, пока не может говорить. Но детектив сказал, что прошлой ночью она была на вечеринке… – Десмонд на секунду замолкает и мрачно прищуривается. – У Блаунта.

Мое дыхание учащается, пульс отдает бешеными ударами в висках.

Блаунт.

Я вспоминаю остекленевшие глаза Ким, и чистая ярость просачивается под кожу. У меня нет сомнений, что сраный сукин сын что-то подсыпал ей в напиток и воспользовался ее беспомощным состоянием. Этот урод слишком уверен в своей безнаказанности.

Кроме того, у Блаунта есть повод меня ненавидеть. У него есть причина мне отомстить. В прошлом я опубликовал фото, где он пытался изнасиловать девушку. И теперь он надругался над той, за которую я готов умереть и убить.

Ярость бурлит в моей груди, но я стараюсь себя контролировать. Я займусь этим ничтожеством позже.

– Я убью его, – я срываюсь с места и иду к выходу из номера. – Но для начала я хочу увидеть Ким.

***

Спустя несколько часов мы с Десмондом садимся в его внедорожник возле аэропорта Логан. Еще через несколько минут мчимся по вечернему шоссе, вылезаем из машины и направляемся ко входу в госпиталь Бостона. Десмонд спрашивает у администратора, в какой палате лежит Ким, и мы идем по коридору.

Я крепко сжимаю ручку двери, за которой находится Ким. В этот момент, словно в тумане, позади доносится настороженный голос брата.

– Будь с ней очень осторожен. Она многое пережила. Слишком много, чтобы это, блядь, было правдой.

Я знаю.

Я тяну дверь на себя и улавливаю назойливое гудение аппаратов. Переступаю порог, закрываю за собой дверь и сразу нахожу взглядом больничную кровать. На ней лежит Ким, и мое сердце раскалывается на части.

Моя принцесса.

Меня сложно чем-то напугать, но смотреть на избитую Ким, оказывается выше моих сил. Мне невыносимо видеть ее в таком состоянии. Острая боль проносится через тело, и я зажмуриваюсь.

– Кем вы ей приходитесь?

Я раскрываю глаза и только сейчас замечаю медсестру рядом с кроватью. Она снимает колпачок с иглы и вводит какой-то препарат в капельницу.

– Самым близким, – отвечаю я, испытывая свербящее чувство вины.

Если бы я был рядом, я бы не допустил того, что произошло с Ким. Я совершил ошибку. И ее цена оказалась непомерно высокой.

– Когда Кимберли к нам поступила, она очнулась, но ненадолго. Однако она успела назвать свое имя и имена ближайших родственников. После этого нам удалось связаться с ее отцом и пришлось ее седировать, чтобы облегчить состояние. Сейчас Кимберли спит.

Я смотрю на руки Ким, неподвижно лежавшие поверх простыни. Они все в синяках, ссадинах и царапинах.

– Какие у нее повреждения?

– На эти вопросы обычно отвечает доктор. Но при поступлении у нее были обнаружены симптомы переохлаждения, ушибы нескольких частей тела, легкое сотрясение мозга. А также травмы, указывающие на предмет сексуального насилия.

Медсестра прочищает горло.

– Мы не можем проводить такое обследование, пока пациент или его представитель не даст согласия. Это довольно инвазивный процесс. Поэтому мы ждем, когда Кимберли придет в себя и расскажет, что с ней произошло.

Я не двигаюсь. Я ничего не отвечаю. Если бы я только мог вернуть время. Я бы не отходил от Ким ни на шаг.