Мир "Анны Карениной"

Только в двух вещах они сходились: нелюбовь к Тургеневу и любовь к театру. Правда, Толстой не любил Тургенева за чрезмерный демократизм («трясет своими демократическими ляжками», ругался он в редакции Некрасова), Достоевский не любил Тургенева за чрезмерный аристократизм. Колобок один, проекция сверх, проекция снизу.

Мало кто понимает, что Толстой (как и Чехов) основные деньги получал не за прозу, а за драматургию. Ну кто вообще теперь помнит, что Толстой писал пьесы? Толстой знал и ценил театр, а ведь сатиру на театр накатал более едкую, чем на богослужение. Кого люблю, того и бью. 

Денежное

 Толстой, как и Флобер, и Достоевский, и Чехов, чрезвычайно внимателен к деньгам своим и своих героев. В «Анне Карениной» выстроена чёткая градация персонажей по материальному положению.

В середине ― сам Толстой как Лёвин: три тысячи десятин. У реального Толстого было 1400 десятин по наследству (Ясная Поляна), еще 4000 он купил за бесценок (по 10 рублей) и имел с них хорошую прибыль. Лёвин сообщает, что имение приносит ему доход в 5%. Это недурно ― другому герою романа имение приносит убыток в 3 тысячи рублей, и это, кажется, опять же 5%, только в минус. В 1892 году, когда Толстой переписал имение на жену и детей, его состояние составило полмиллиона рублей. Сегодня он бы входил в сотню самых богатых людей России. На чёрный день Толстой оставил себе две тысячи рублей наличными. Облонский отчаянно завидует Лёвину, получая 5 тысяч рублей в год ― Лёвин получает, видимо, в три раза больше, то есть, его состояние близко к 300 тысячам рублей.

На вершине ― княгиня Бетси, доход которой 120 тысяч рублей, то есть, не менее двух миллионов рублей. Это уже не первая сотня, это первый десяток, это сегодня ― несколько миллиардов долларов. Это даже не полпроцента, это просто из тех нескольких семейств, которые якобы правят миром ― но на самом деле, править миром ниже и их достоинства, и их интересов, и их интеллекта.

Облонский со своими 5 тысячами рублей прогорает, потому что живёт не по средствам. Он снимает особняк (в начале романа дворник уходит со двора ― если бы он снимал квартиру, такое замечание было бы невозможно). Ему нужно в два раза более ― и он получает новую должность. Для сравнения: Чехову Мелихово обошлось в 10 тысяч рублей. Очень популярный журналист получал в год 5 тысяч рублей, Чехов разбогател не на прозе, а на театре. Кстати, и Толстой, уже отдав имущество семье, получал в год 600-1000 рублей именно от театров за «Плоды просвещения».

Стива, уже изрядно опустившийся ― то есть, «поднявшийся» в отношении денег язвит Лёвина (надо помнить, что все подсчёты в «Анне Карениной» идут за год, если иного не сказано):

«— Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за свой труд в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…».

50 рублей в год ― очень неплохой заработок для крестьянина. Чехов нескольким нуждающимся интеллигентам (студенты, учительницы) платил пособие по 20-30 рублей в месяц, но это для городской жизни. Абсолютное большинство населения России и в 1914 году считало копейками, а не рублями, и отнюдь не потому, что было дёшево. Часто говорят, вздыхая о бель-эпок, что селедка была 3 копейки ― но попробуйте прожить на одной селёдке…

В «Анне Карениной» Толстой позволил себе едкий фельетон про городскую жизнь, когда Лёвин вспоминает, что 100 рублей ― это 300 рабочих крестьянских дней. То есть, один день ― 33 копейки, один час ― 2 копейки. Угощайтесь селёдочкой, дорогие гости! Да здравствует святость частной собственности! А паразиты никогда! Слава Энн Рэнд ― Алисе Розенбаум слава!

Путь инерции и путь пути

Толстой писал, что замысел «Анны Карениной» родился у него при взгляде на пушкинскую фразу «Гости съезжались на дачу».

Роман и начинался со сцены приезда гостей на дачу Вронского, но потом эта часть оказалась оттеснена.

Другое дело, что не сразу видно: роман по-прежнему начинается с пути:

«Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они».

Путь как метафора жизни это не монолог, не путешествие одиночки, как это обычно рисовали на аллегорических картах XVII века. Путь и не переплетение дорог. Путь это возможность связи между людьми. «Пути сообщения» — выражение, которое тогда было совсем свежим.

«Анна Каренина» есть именно роман о пути, о жизни как связи людей между собою.

Первый путешественник — брат Анны. Первая сцена: Стива спит на диване, потому что он изгнан из супружеской спальни. Анна в вагоне сидит на «диванчике». Анна любит, Стива блудит. Анна идет, Стива падает.

Падение — это своеобразный путь, но именно путь, почти отвесный.