Мир Авиации 2004 01

На Ил-14 я начал летать в 1965 году после переучивания в Ульяновской школе высшей летной подготовки (ШВЛП). Для того времени самолет являл собой шедевр среди летательных аппаратов своего класса. Он имел мощные и надежные двигатели АШ-82Т (по 1900 л.с.), современное навигационное оборудование, включавшее два радиокомпаса. Хорош был и общий комфорт: кабина пилотов просто поражала, особенно, после Ли-2. Она была больше похожа на лабораторию, чем на кабину. Но самое ценное, на мой взгляд, что было в Ил-14, – это отличная управляемость. Самолет буквально «ходил за штурвалом», что позволяло при заходе на посадку в сложных метеоусловиях брать поправки и выдерживать курс с точностью до 0,5о. Тренировочный минимум погоды на Ил-14 позволял садиться при высоте нижней кромки облаков 30 м и дальности видимости 300 м. Вываливаешься на полосу и едва успеваешь добрать штурвал – это были полеты!

И было нам в ту пору что-то около 25 лет, а к 30-ти становились командирами кораблей Ту-104, Ил-18, Ан-12. Тогда лучшими словами для нас были: «Вам взлет!»

Мои друзья-москвичи, однокашники по училищу, сразу попавшие в Полярную авиацию, летали на Ил-14 в Арктике и Антарктике. Самый известный среди них – Женя Кравченко, командир летного отряда в Антарктиде. Он провел 13 (!) зимовок на этом континенте, выложившись полностью и оставив там во славу Отечества все свое здоровье. К сожалению, наше неблагодарное государство «оценило» его гражданский и летный подвиг нищенской пенсией. Живет он теперь в Мытищах, а друзья, бывшие летчики, собирают ему деньги на лечение. Володя Потёмкин, также летавший в Антарктиде, стал впоследствии шефпилотом 235то правительственного отряда и возил Горбачева и Ельцина. Хорошо возил, так нас учили. По всему миру летали до недавнего времени мои однокашники, выпускники Балашовского летного училища 1960 года. И закончить об Ил-14 хочу фразой, некогда популярной среди летного состава: «На нем можно летать до самой пенсии». Лучшей похвалы самолету нет.

Ту-104, Чита (а/п Кадала), декабрь 1970 г.

Ту-104

Ну а теперь о нашей национальной гордости – Ту-104. Помню, когда еще только начинал летать на Ли-2, при заходе на посадку в Хабаровске можно было иногда услышать в эфире грозное: «Внимание всем бортам! К третьему подходит «Стрела»!» И рассыпались мы все, как мелочь пузатая (Ли-2, Ил-14, Ан-24), уступая дорогу стремительному красавцу – лайнеру, который на прямой, с гордо поднятым носом и убранными оборотами двигателей с трудом гасил скорость перед посадкой. Красивая была машина, ничего не скажешь! И все мы, за редким исключением, мечтали летать на ней. Не догадывались еще, что не каждому пилоту был по плечу этот непростой самолет. Ту-104 как бы проводил естественный отбор летчиков. Сложность, в основном, заключалась в умении точно рассчитать, а потом выдержать параметры снижения: удаление от точки, вертикальную и приборную скорости. Причем, раннее снижение не допускалось из-за малого навигационного запаса топлива *, а позднее – из-за слабой механизации крыла: гасить скорость было практически нечем.

Психологическая нагрузка на этой машине была огромна. Вспоминаю один полет на Камчатку. Мне чуть за 30, я – молодой командир корабля. Пройдена над Охотским морем точка возврата, назад или на запасной пути больше нет, посадка только в Петропавловске (а/п Елизово). И вдруг там резко ухудшилась погода. Заход по схеме. Посадка при запредельном боковом ветре… Взлет с Петропавловска, полет на потолке пролетом Хабаровск до Владивостока. Погода дрянь, заход по схеме, посадка почти без топлива… Взлет с Владивостока. После посадки в Хабаровске все как-то сразу разбрелись, и я один сел в ночной автобус. Сел и вдруг почувствовал в душе такое опустошение, что позже, осмысливая произошедшее со мной, порядком испугался. Ведь выходил я из самолета окрыленный, можно сказать, с ощущением собственного всемогущества: раз мне такое по плечу, то я могу всё. И вот вдруг страшная пустота, провал, в душе незнакомое мне раньше чувство пронзительной депрессии. Казалось, я сделал всё, не возможного теперь нет, а… что же дальше? И вдруг до меня дошло: если дальше нет ничего достойного – значит дальше пустота?

Практически во всех портах, куда прилетал Ту-104, от командира корабля требовалось зайти на посадку сразу и желательно с первого захода, потому что на дополнительные заходы практически не оставалось топлива. И какая бы не была погода – он должен был зайти и сесть, потому что, как говорил мой друг и коллега: «Уже при подходе к аэропорту в штатном режиме бил по мозгам сигнал аварийного остатка топлива».

На Ту-104, на посадке у нас однажды состоялся такой диалог:

Штурман: – Скорость 280… 270… 260. Посадка у знака.

Командир корабля, довольный: – Хорошо-о!

Бортинженер: – Понял, парашют, – и нажимает кнопку выпуска тормозных парашютов.

Командир корабля, обиженный и недовольный: – Япо-о-на мама! Ну кто тебя просил?..