Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)

— Ну же, — когда в голове мысленно пролетели три с половиной минуты отчаянно прошептала девушка, не выдержав и, резко протянув руку, окунула пальцы в настолько ледяную воду, что по всему телу прошла судорога. Скривившись, она осторожно перегнулась через корму, всматриваясь в своё отражение и всё больше и больше удивляясь, насколько же бледная у неё кожа, а взгляд и вовсе затравленный, подобно загнанному в угол зверю, что уже не знает куда бежать и деваться. Резко отдёрнув руку и взглянув на посиневшие от холода ногти, Мария испуганно перевела дыхание. — Ты мне по гроб жизни уже должен… и только попробуй потом отвертеться.

Стянув тёплую куртку с сапогами и бросив их под скамью с потрескавшейся краской, девушка одарила заледеневшие пальцы горячим дыханием, прежде чем зажмурить глаза и, неуверенно ступив на корму, всё же шагнуть в чёрную воду. На миг дыхание перехватило, а сердце и вовсе ёкнуло в ушах, но вместо обступившего вокруг льда она почувствовала лишь застрявший ветер в волосах, осторожно приоткрыв глаза и от изумления отступив назад. Чёрная водная гладь и вправду стала зеркальной, не пропуская ни одну живую душу, даже лодка стала не более чем островом посреди этой остекленевшей реки, словно остановившейся во времени, которой не подвластна ни природа, ни сама жизнь.

— Дракар! — взглянув на коня закричал Мария, заставив того встрепенуться и неуверенно ступить в воду, но вместо этого ощутить стекло, что со звоном отозвалось в ушах. Качнув головой, он аккуратно пошёл вперёд, пока не убедился, что не сможет провалиться, и только после уже уверенно подошёл к девушке. — Ты знаешь, что тут вообще происходит?! Виктор там! под этим чёртовым стеклом!

— Я уже бывал тут, — согласно выпустив из ноздрей белый пар качнул головой конь. — Не одно поколение людей сложили свои головы на этом дне… тут слишком мощное течение, и лодка — единственный способ перебраться с одного берега на другой. Но те, кто вдруг решил испытать судьбу и всё же нырнуть в воду, обрекает себя на смерть. Вода становится стеклом до тех пор, пока не придёт новая жертва… именно так Безымянный и переправлялся через эту реку.

— И что… совершенно ничего нельзя предпринять? Там ведь часы! И Виктор… — растерянно прошептала девушка.

— Если ты только не самый могущественный властитель этого мира, — вздохнул Дракар, опалив затылок горячим дыханием.

Мария так и замерла, задумчиво проведя ладонью по тёплому носу коня, испуганно взглянув на чёрное стекло под ногами и, вздохнув, лишь качнула головой.

— Ну, а что если скажу, что перед тобой и есть самый могущественный властитель этого ужасного мира? — вновь проведя ладонью по его мягкому лбу негромко поинтересовалась она, заставив того лишь недоверчиво выдохнуться спёртый в груди воздух. — Виктория называла меня Призрачной королевой ещё задолго до того, как я тут оказалась… и пусть ты ничего и не поймёшь, просто поверь, хорошо? Я не отсюда, то есть, не из Серого Мира, а из его граней… и я не знаю, как и для чего тут оказалась, но всё больше и больше удостоверяюсь в том, что являюсь той, кого все так боятся… прошу, сохрани это в секрете. Я сама ещё во всём не разобралась, и не готова давать правильные ответы, но просто поверь, что зла причинять я никому не желаю. Мне просто хочется получить ответы на свои вопросы, которых в последнее время всё больше и больше… а сейчас ты поможешь мне? поможешь спасти его из этого стеклянного плена?

Дракар ещё долго всматривался в её лицо, неуверенно переступая с ноги на ногу, прежде чем всё же устало кивнуть, явно рассчитывая на то, что все странности закончились ещё давным-давно, и не намеренны продолжаться в ближайшем будущем. Но, видимо, вновь просчитался.

— Властители колдуют при помощи своей крови.

Кивнув и вновь проведя дрожащими от напряжения пальцами по его шее, Мария отошла к тому самому месту, где скрылся под водой Виктор, вынув перочинный ножичек и с замираньем сердца смотря на опасливо блестевшее лезвие, прежде чем взять его в ладонь и резко провести, тут же зажмурившись от боли и, упав на колени, приложить окровавленную и оттого подрагивающую руку к стеклу, смотря, как алые линии, подобно целой паутине, проходятся по чёрной глади, и вдруг впитываются внутрь.

— Прошу… дай заберу лишь одного человека…

— Короли не просят. Короли приказывают.