Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)

— Это все те, кто однажды вошёл в лабиринт, — как-то до странности спокойно произнесла стоящая рядом девочка, выдув из ная лёгкую мелодию, тут же потонувшую в поднявшемся ветре, взъерошившим грозно зашипевшую траву вместе с вспыхнувшим огнём рыжими волосами, чьи золотистые пряди мелькали перед застывшими глазами, смотрящими на сотни старых «надгробий». Как же неуместно они тут смотрелись! Но стоило перевести взгляд на высившийся буквально в паре сотен метров лабиринт Костей всё сразу становилось ясно. Тут хоронили только жителей деревни, все остальные кости так и застыли в чёрном хрустале до скончания времён. Такие же самоуверенные, не знающие пути назад и решившие подмять судьбу под себя.

Они не пройдут этот лабиринт. Никто из них не сможет выбраться оттуда.

— Мне надо с кое-кем поговорить, — не выдержав и бросив последний взгляд на деревянные плиты, Мария чуть ли не побежала к деревне, порой спотыкаясь о собственные изнывающие от усталости ноги, каждый раз переводя слишком тяжёлое дыхание и всё ещё не веря своим глазам, что даже заметив Виктора так и замерла, не зная, что сказать ему. Вряд ли он рискнёт соваться в этот лабиринт, но и обход может занять слишком много времени, особенно если учесть, что они уже не смогут отсюда выбраться. — Слушай, надо поговорить, и очень срочно.

Схватив его за ледяную руку и всё ещё чувствуя на спине тяжёлые неприятные взгляды людей, что словно принимали их за пролетающих мимо надоедивых мух, девушка вывела его за дома, туда, где просматривались деревянные надгробия, и чуть ли не отчаянно указала на них.

— Ты понимаешь, что если мы зайдём в этот лабиринт Костей, то оттуда просто не выйдем! — чуть ли не закричала она, тут же поморщившись от собственного резкого голоса и уже тише произнеся: — Оттуда никто не выходил! Ни одна живая душа, только скелеты, и ты хочешь стать одним из них? Послушай, я два раза твою шкуру вытаскивала из лап смерти, так не попади туда и в третий! Я понимаю, что за нами гонится целая орда безликих, но ради них не стоит заканчивать жизнь этим лабиринтом!

— Именно поэтому иду туда только я, — вдруг опустив свои ладони на её плечи спокойно произнёс Виктор, не отрывая свои золотые глаза с примесью рыжины от её побледневшего лица, чувствуя, как плечи той еле заметно подрагивают от его ледяных пальцев. — У меня больше шансов выбраться оттуда живым, особенно если это место буквально пропитано Тьмой.

— Да ты… — не выдержав и прикусив язык даже покраснела от злости Мария, резко отстранившись и смахнув его руки. — Ты? Туда? Один? Ну давай, а я посмотрю, как утром твой ободранный скелет на пороге лабиринта окажется… ты идиот, Виктор, который лезет куда не надо! Идиот и придурок, рискующий собственной шкурой непонятно ради чего! Ты не слышал?! Оттуда никто живым ещё не выбрался и…

— Вообще-то выбрался, — раздался над их головами детский голос, заставив тут же поднять глаза на старую красную черепицу дома, на которой пристроились близнецы с инструментами в руках.

— Как, выбрался? — даже оторопела от неожиданности девушка, смотря, как мальчишка вновь поднимает руку и указывает на одиноко стоящую на холму постройку, что словно сторонится деревни и самого лабиринта, хотя окна и выводили на него.

Заметив какой-то до странности насмешливый взгляд Виктора, Мария соизволила даже приподнять бровь, скрестив на груди руки и из последних сил пнув старые доски дома. Черепицы, перезваниваясь и соскальзывая со своего насеста, глухо упали в траву вместе с вскрикнувшими от неожиданности детьми, что обиженно взглянули из-под не расчёсанных лохм волос на склонившуюся над ними рыжеволосую незнакомку с опасливо блестевшими двумя алыми рубинами глазами, тут же втянув голову в плечи и переведя взгляд на незаметно усмехнувшегося и устремившего взгляд в сторону одиноко стоящей постройки Виктора.

— Так оттуда кто-то всё же выбрался, верно? — специально растягивая слова голосом, полным льда и металла, переспросила девушка. — Выбрался живым, здравомыслящим и членораздельно говорящим?

— Ага… — только и кивнула девочка, помогая брату подняться и пиная попадающиеся под ноги черепицы крыши. — Он пришёл издалека, назвался лишь путником, что вошёл в лабиринт и утром уже вышел оттуда живым… мы его кудесником прозвали, на время даже смерти прекратились, а потом всё заново пошло…

— Ну ясно. Очередной аферист, — только и усмехнулась Мария, на что близнецы сразу закачали головами и, схватив её за прохладные ладони, чуть ли не бегом повели к своему дому, на ходу поочерёдно дуя в най и жалейку, насвистывая странную, то ли весёлую, то ли грустную мелодию, суть которой та ещё пыталась уловить.