Мир без конца

Джоби отпрыгнул, но она наступала, вне себя от ярости. Скип громко лаял. Отец закрылся руками, попытался отпихнуть полено, но Гвенда оказалась проворнее. В своем порыве она увернулась от выставленных рук папаши и вновь ткнула пылающим поленом в лицо. Тот завопил от боли, когда пламя лизнуло его щеку; грязная борода начала тлеть, пополз отвратительный запах паленой плоти.

Тут Гвенду обхватили сзади. Джона стиснул девушку, прижал ее руки к бокам, и она выронила полено. Пламя тут же расползлось по соломе на полу. Напуганный Скип опрометью выскочил из дома. Гвенда задергалась, принялась извиваться в хватке Джоны, бросаться из стороны в сторону, но удивительно сильный торговец шкурами оторвал ее ноги от земли.

Внезапно в дверях возникла высокая фигура. Гвенда на мгновение различила очертания, потом все опять исчезло. Ее швырнули на пол, и она ненадолго лишилась чувств. Когда же пришла в себя, Джона, стоя на коленях, связывал ее руки веревкой.

Высокая фигура появилась вновь, и на сей раз Гвенда узнала Вулфрика. Он явился с большим дубовым ведром. Быстро вылил воду из ведра на горящую солому, загасив пламя, перехватил ведро поудобнее, замахнулся – и ударил Джону по голове.

Хватка торговца ослабла. Гвенда зашевелила запястьями, и веревка поддалась. Вулфрик вновь замахнулся ведром и врезал Джоне еще раз, сильнее прежнего. Глаза его закрылись, и он повалился навзничь.

Джоби рукавом притушил тлеющую бороду, затем опустился на колени, продолжая стонать.

Вулфрик поднял бесчувственного торговца шкурами за шиворот блузы.

– Это вообще кто?

– Его зовут Джона. Отец хотел меня ему продать.

Вулфрик взял Джону за пояс, поднес к передней двери и вышвырнул наружу.

Джоби скулил не переставая.

– Помоги. У меня лицо горит.

– Помочь, говоришь? Ты поджег мой дом, напал на мою батрачку и просишь помощи? Пошел вон!

Тоненько поскуливая, Джоби поднялся и заковылял к выходу. Гвенда прислушалась к себе и не нашла в душе ни капли сострадания. Те остатки любви, которую она еще испытывала к отцу, он сам сегодня уничтожил. Когда он скрылся за дверью коровника, девушка понадеялась, что ей больше не придется с ним видеться.

К задней двери подбежал Перкин со светильником в руках.

– Что происходит? Вроде кто-то кричал.

Из-за спины отца выглядывала Аннет.

– Джоби приходил с каким-то разбойником, – ответил Вулфрик. – Хотели увести Гвенду.

Перкин хмыкнул.

– Похоже, ты справился.

– Это было несложно. – Вулфрик спохватился, что еще держит ведро, и поставил его на пол.

Аннет спросила:

– Ты поранился?

– Ничуточки.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Просто хочу спать.

Перкин и Аннет поняли намек и ушли. Судя по всему, шума больше никто из соседей не слышал. Вулфрик запер двери и посмотрел на Гвенду.

– Ты как?

– Трясет немного.

Она села на скамью и облокотилась на стол.

Вулфрик шагнул к буфету.

– Вот, выпей вина, подкрепись.

Он вынул бочонок, поставил на стол и снял с полки две кружки.

Гвенда внезапно подобралась. Может, сейчас? Нужно успокоиться и действовать быстро.

Вулфрик разлил вино по кружкам и понес бочонок обратно.

У нее не больше двух секунд. Пока юноша был к ней спиной, Гвенда поспешно извлекла из-за пазухи флакончик с зельем, трясущимися руками сорвала пробку и вылила содержимое в кружку.

Вулфрик повернулся, когда Гвенда надевала мешочек с кожаным ремешком на шею. Девушка поправила платье, будто приводя в порядок одежду. Будучи настоящим мужчиной, он ничего не заподозрил и уселся напротив.

Она подняла кружку.

– Ты меня спас. Спасибо.

– У тебя руки дрожат. Могу только посочувствовать.

Выпили.

«Интересно, – подумала Гвенда, – когда подействует зелье».

Вулфрик добавил:

– Это ты меня спасла, помогая на поле. Я тебя должен поблагодарить.

Выпили еще.

– Не знаю, что хуже, – проговорила Гвенда. – Иметь такого отца, как мой, или, как ты, не иметь его вовсе.

– Мне тебя очень жаль, – задумчиво отозвался Вулфрик. – У меня по крайней мере хорошие воспоминания о родителях. – Он опорожнил кружку. – Вообще-то я не пью вина, мне не нравится, когда все начинает кружиться перед глазами, но было вкусно.

Гвенда внимательно наблюдала за ним. Мэтти-знахарка говорила, что испивший зелья должен сделаться любвеобильным. Ну где хоть какой-то признак? Точно, вскоре Вулфрик начал поглядывать на нее так, будто видел впервые в жизни. Чуть погодя он произнес:

– Знаешь, у тебя такое милое лицо. Доброе-доброе.

Теперь нужно хитро, по-женски, его соблазнить. Но Гвенда с ужасом поймала себя на мысли, что совершенно не знает, как это делается. Женщины, подобные Аннет, только тем и занимаются. Тут ей вспомнились ужимки Аннет, все эти лукавые улыбки, прикосновения к волосам и хлопанье ресницами, и Гвенда поняла, что не стоит даже пытаться. Это будет просто глупо.

– Ты тоже добрый, – ответила она, пытаясь выиграть время. – Но в твоем лице есть что-то еще.

– Что?

– Сила. Та сила, что исходит не от крепких мышц, а от решительности.

– Сегодня я и вправду чувствую себя сильным. – Вулфрик усмехнулся. – Ты сказала, что никому в одиночку не перекопать двадцать акров. Сейчас мне кажется, что я бы справился.

Девушка накрыла его руку своей.