Мир без Солнца

— Если бы бред, — усмехнулся Дугин. — Нет, дорогой мой, мы действительно сидим в камере гарнизонной гауптвахты и ждем, когда явится кто-нибудь из офицеров, имеющий полномочия решать, как с нами следует поступить.

— Максимум через девять дней здесь будет спасательная экспедиция, — уверенно заявил Майский.

— С чего ты это взял? — недоумевюще вскинул брови Дугин. — Спасательная экспедиция прибудет на планету только в том случае, если полковник Глант или кто-то еще послал сигнал бедствия.

— А как же иначе? — Майский растерянно развел руками. Луч фонарика скользнул по стене камеры. — Судя уже только по тому, что мы видели и, — Майский кинул презрительный взгляд на распечатанную пачку галет, — что нам довелось попробовать, на станции произошла какая-то серьезная авария.

— Вполне возможно, что полковник Глант так не считает, — возразил Дугин. — К тому же, девять дней — это немалый срок, если принять во внимание сколько перемен произошло за те пару часов, что мы находились в Лабиринте.

Майский в задумчивости провел ногтем среднего пальца по скуле. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, он сделал шаг вперед, как-то совсем уж беспомощно и безнадежно взмахнул обеими руками одновременно и сел на койку.

— Я всего лишь ученый, — устало произнес он.

— В таком случае, может быть поговорим о теории? — предложил Дугин. — Как насчет того, что станция могла подвергнуться нашествию двойников?

— Двойников? — Майский с сомнением покачал головой. — Это не по моей части.

— В отчете Кийска говорится, что первая экспедиция на РХ-183 была уничтожена созданными Лабиринтом двойниками. Проникнув на станцию под видом членов экспедиции, двойники первым делом вывели из строя узел связи, а затем принялись за систему жизнеобеспечения. Что, если и на этот раз произошло то же самое?

— Но почему выход из Лабиринта оказался на территории станции?

— Как я понял из отчет Кийска, Лабиринт может открыть выход там, где сочтет нужным. Или же, что для нас в данной ситуации равноценно, подчиняясь заложенной в нем программе. Лабиринт мог открыть новый выход для того, чтобы обеспечить двойникам свободный доступ на территорию станции.

— И поэтому сразу же, как только мы выбрались из Лабиринта, нас посадили в камеру?

— Конечно. Мы ведь тоже могли оказаться двойниками.

— Существует простой и надежный способ, с помощью которого можно отличить человека от двойника.

— Возможно, скоро у нас возьмут кровь на анализ.

— Глупость какая! — возмущенно фыркнул Майский. — Я даже представить себе не мог, что когда-нибудь возникнет ситуация, в которой мне придется доказывать, что я человек!

Прищурившись, Дугин посмотрел на Майского задумчивым, долгим взглядом.

— В чем дело? — непонимающе развел руками Майский. — Я что-то не то сказал?

— А ты можешь объяснить мне, — спросил Дугин, — почему ты уверен в том, что ты действительно человек?

— Ну, это уже просто смешно! — всплеснул руками Майский.

Хотя на самом деле смешно ему не было.

Глава 12. Распад.

Сначала вездеход упорно не желал заводиться. Мотор издавал только короткие, отрывистые звуки, как будто огрызаясь недовольно в ответ на все попытки Рахимбаева заставить его работать. Когда же квад тронулся с места, мотор надсадно закашлял и затарахтел так, что казалось машина вот-вот развалится на части. А задние сиденья, под которыми находился двигатель, тряслись и подпрыгивали, словно кресла с вибромассажем.

— В чем дело? — спросил у водителя Кийск.

— Понятия не имею, — не отрывая взгляда от дороги, пожал плечами десантник. — Я перед выездом проверял квад, — все было в порядке.

Мотор неожиданно взвыл на высокой частоте. Звук больно ударил по барабанным перепонкам, заставив всех, кто находился в машине, невольно поморщиться.

— Нужно посмотреть, что с двигателем, — Рахимбаев положил руку на рычаг тормоза, собираясь остановить квад.

— Не останавливайтесь! — с несвойственной ему резкостью выпалил Леру.

Рахимбаев через плечо бросил взгляд на Кийска, спрашивая его мнение.

— Поезжай, — коротко кивнул Кийск.

— Как скажите, — пожал плечами десантник. — Но, если мотор сдохнет...

— Он непременно, как вы выражаетесь, сдохнет, — не дал договорить ему Леру.

Кийск вопросительно посмотрел на философа.

— Взгляните на это, — Леру провел ладонью по черной синтетической коже сиденья.

Материал, который совсем еще недавно блестел, как новенький, сделался тусклым, покрылся густой сеткой морщин, а местами так и вовсе потрескался.

— А теперь сюда посмотрите, — перегнувшись через колени Кийска, Леру провел пальцем по металлическому поручню, тянущемуся вдоль всей кабины квада.

Защитный слой краски на нем, потрескавшийся, а местами облупившийся, был похож на кору мертвого дерева. Когда же Кийск подцепил ногтем одну из едва держащихся на своем месте полос пересохшей краски, он увидел, что материал под ней был покрыт глубокими кавернами, словно побывал в концентрированной кислоте.

— Теперь вы можете представить себе, как выглядит мотор машины, — сказал Леру. — Нам повезет, если хотя бы часть пути до станции мы сможем проехать.