Мир Чарльза Диккенса

Анализируя все эти перемены, мы в первую очередь должны посмотреть на Диккенса — хозяина Гэдсхилла. Наиболее ясное представление о том, что значил для него этот дом, дает письмо к Сэржа, его швейцарскому другу, написанное в январе 1857 года.

«В Гэдсхилле близ Рочестера, графство Кент — в том самом шекспировском Гэдсхилле, где Фальстаф занимался грабежом^{122}, — стоит небольшая причудливая усадьба времен королевы Анны. Года полтора тому назад случилось мне проходить мимо с моим помощником по „Домашнему чтению“, и я сказал: „Видите тот дом? Он необычайно влечет меня к себе, потому что еще мальчишкой я считал его (вероятно, благодаря знаменитым старым кедрам) самым красивым домом на свете. Мой бедный отец часто приводил меня сюда и говорил, что если в будущем из меня выйдет толк, то мне, возможно, будет принадлежать или этот, или другой такой же дом. Теперь, проходя — мимо него, я вспоминаю об этом и смотрю — вдруг он сдается внаем или продается; другого такого дома я не видел, и он совсем не меняется“. Мы вернулись в город, мой друг ушел обедать. Утром он является в величайшем волнении и говорит: „Самой судьбой вам предназначен этот дом в Гэдсхилле. Дама, которую я вчера пригласил обедать (миссис Линн Линтон, постоянная сотрудница „Домашнего чтения“), стала рассказывать о тех местах. „Вы их знаете? — спросил я. — Как раз сегодня я там был“. — „Конечно знаю, — сказала она, — и очень хорошо. Я выросла в том самом доме, который называют Гэдсхилл-Плейс. Мой папа был пастором и жил в нем много лет. Он недавно умер и оставил дом мне в наследство, а я хочу его продать“. — „Итак, — говорит мой помощник, — вы обязаны его купить. Теперь или никогда!““ Я купил и надеюсь провести в нем лето, хотя потом, возможно, время от времени буду сдавать его».

После разрыва с Кэтрин эти первоначальные планы изменились. В 1860 году Диккенс продает свой огромный дом на Тэвисток-сквер в Лондоне. Его главной лондонской резиденцией становится квартира над редакцией журнала, и в течение последних десяти лет он лишь изредка снимает в городе дом, потакая своей дочери Мэйми — та любила общество. Поскольку здоровье Диккенса (хотя он и старается этого не замечать) ухудшается, ему иногда приходится избегать светских развлечений. Все же любовь к общению с людьми у него не ослабевает, растет лишь отвращение к английским высшим, кругам.

Форстер.

Диккенс с дочерьми Кэйти и Мэйми.

Судя по его романам, в пятидесятые годы Лондон все сильнее отталкивает Диккенса. Если в 1846. году в письме к Форстеру из Лозанны он жалуется, что скучает по городу и что ему «трудно писать день за днем без этого волшебного фонаря», то Булвер-Литтону в 1851 году он пишет:

«Лондон, по моему чистосердечному убеждению, отвратительное место. Однажды побывав за границей, я уже не могу заставить себя относиться к нему с прежней теплотой. Теперь, возвращаясь из-за города и видя это мглистое небо, гигантским куполом нависшее над крышами, я всякий раз заново удивляюсь: с какой стати я здесь торчу? Только дела заставляют».