Мир чудес

Как только ему удалось отловить Чарли, который бродил взад-вперед по вагону, мчавшемуся по просторам Западного Онтарио, и сплетничал со всеми напропалую, Виллар поведал ему о своей великолепной шутке: «Эм Дарк пожелала узнать, как зовут мальца, ну, я, это, задумался, а потом гляжу в окно, а там сарай с такой огромной надписью: БОБРОВНИК ФЛЕТЧЕРА. ВСЕ ДЕТИ МЕЧТАЮТ ЗДЕСЬ ПОБЫВАТЬ. И тут меня как осенило, и я говорю — Касс Флетчер, вот как его зовут. Шикарный способ давать имена, а?» Меня покоробило оттого, что имя мне дали по вывеске на сарае, но моего мнения никто не спрашивал, и все решили, что я — племянник Виллара.

Так или иначе, но мы остановились на этой легенде. Время шло, и до меня стали доходить разговоры, которые шепотком вели между собой Молца, глотатель огня, и Сонни Сонненфелс, силач. Они называли Виллара «тыловым разбойником» (я этого выражения не понимал) и говорили, что малец ему, наверно, больше чем племянник и обманка для Абдуллы.

Обманка. Мне сразу же пришлось запомнить это словечко во всех его смысловых оттенках. Обманка была составной частью любого трюка, и хотя все Таланты признали бы, что без обманки не обойтись, это понятие было неизменно сопряжено с чем-то вроде позорного клейма. Сонненфелс вообще обходился без обманок. Он и в самом деле был силачом — поднимал огромные штанги, разрывал руками телефонные книги, поднимал любого, кто соглашался усесться на стул, который Сонни затем вздымал над публикой одной рукой. У силача есть свои хитрости, но нет никаких обманок: любой мог попробовать свои силы и попытаться поднять штангу. Франк Молца, глотатель огня и шпаг, имел свои маленькие обманки, потому что шпаги были не так остры, как он это изображал, а глотание огня представляет собой довольно сложный химический трюк, который обычно вреден для здоровья. А вот профессор Спенсер, который родился без рук, — вообще-то у него были крошечные, смешные ручонки, но он их напоказ не выставлял, — обходился без всяких обманок. Он зажимал пальцами ног кусок мела и писал им на грифельной доске, а если вы пожелаете заплатить двадцать пять центов, то выводил ваше имя на двенадцати визитных карточках — железным пером, каллиграфическим почерком. У Джо Дарка и его жены Эмили тоже не было никаких обманок. Джо метал ножи с такой точностью, что мог обрисовать контур своей жены Эмили на доске, к которой та становилась. Это было мастерство — единственное мастерство, которым владел бедняга Джо, и в «Мире чудес» он был самой бесцветной фигурой. Да и Хайни Байер со своей ученой обезьяной Ранго ни в каких обманках замечен не был. Эта обезьяна — как и все обезьяны — была честной и делала все трюки без дураков. Лилипут-жонглер, Пиччино Дзовени, был абсолютно честным жонглером, но в прочих отношениях — отпетым мошенником. Жонглировал он более чем средне, так что какая-нибудь обманка ему бы не помешала.

Можно сказать, что по-настоящему обманки начинались с Зитты, королевы джунглей, чьи змеи усмирялись разными средствами, а особенно ее ленивая старая кобра — перекормленная, да еще накачанная всякими наркотиками. При том образе жизни, который устанавливала для них Зитта, змеи у нее долго не задерживались. Они не выносили постоянного грубого обращения и издевательств. Зитта все время слала в Техас телеграммы, требуя у поставщика новых и новых гремучих змей. Я вычислил, что змея, попав в руки Зитты, жила от четырех до шести недель, но змеи были существами злобными, а потому не вызывали у меня особого сочувствия. Зитта тоже была существом злобным, но слишком глупым, чтобы серьезно обыгрывать свою злобность во время представления. Андро-гермафродит был сплошная обманка. Он был мужчиной — в своем роде — и до самозабвения влюбленным в себя. Предполагалось, что левая часть его тела — женская, и он не жалел на нее трудов, а также депиляторов и кремов для кожи. Забавно он смотрелся с этой его накладной грудью и длинными волнистыми волосами, которые отращивал слева. Другую половину тела он усердно накачивал, на правой руке и ноге у него были разработаны мощные мускулы, на которые он накладывал причудливые тени. Я так и не смог привыкнуть к тому, что он пользуется ведром в мужском донникере[31] — так у нас назывались примитивные удобства в маленькой палатке для переодевания с задней стороны балагана. Он был большой задавала; в шоу-бизнесе привыкаешь к тщеславию, но Андро был случай особый.

Абдулла, конечно, был стопроцентной обманкой. Не думаю, что кого-то из труппы это могло сильно волновать, если бы их не подзуживал весьма примечательный Талант, которого я еще не назвал. Звали ее Счастливая Ганна, или Толстуха.