Мир двух лун (СИ)

— Отец, во время поцелуя он был ледышкой. Возможно он таким и остался сейчас. Как может привлечь альфу холодный лягушонок?

Я обозлился на его слова.

" Ах, так Рин. Так получи фашист гранату".

Хранитель принца притих, пытаясь считать мои эмоции. И в моей голове созрел коварный план. Соул, малыш прости, но я воспользуюсь тобой. Пусть Рин понервничает. Ледышка сейчас тебе покажет на что способна. Я расслабился и представил Олега, как после ссоры с ним мы мирились. Его сладкие поцелуи на моих губах. Моя кровь вскипает и все тело охватывает жар. Я уже мечтаю о большем, горю в его руках. Люблю каждый дюйм его тела.

— Неет, только не это. Нет! Нет! Кто тот альфа, что посмел его целовать? Он любит… Секс, секс после ссоры. Это плохо, плохо!!! — Соул кричал и метался по воздуху.

А Рин получил картинку, Олега целующего меня и наслаждающего его страстью. Рык пронесся по комнате. Принц, я не забыл твои уроки, как посылать тебе образы. Месть сладка и я ушел. Хихикая. По мучайся, но замуж за тебя не хочу. Пока не хочу. На моих губах играла победная улыбка. Соул не смог определить мои воспоминания от реальности. Довольный собой вернулся к себе в комнату. Значит я Фэлине Куэрво Давид темный. Теперь вспомнил полностью свое имя и род: Дома Дварфов. Свою семью. На душе потеплело от этих воспоминаний. Мой любимый брат Дионис. Наши проказы с ним. Как папа баловал нас, а отец держал в строгости. Любовь родителей к нам и друг другу. Мои воспоминания о деде и сколько раз я жил у него. Он давал мне знания, делился навыками магии обучая и поощряя мои победы. Снова мысли вернулись к Рину… Два года мне нужны, чтобы полностью обрести силу. Я буду учиться, присматриваться к Рину и решу, достоин ли он меня. Лег в постель, на моих губах играла злорадная улыбка от моей маленькой проделки, закрыл глаза и довольный собой, крепко уснул.

Клангеддин Серебробородый Риннавальд, принц Арелии, Дома Арборея.

Странные сегодня состоялись «Смотрины» сначала все шло, как по маслу, но потом Длиннорукий со своим подарком вывернул меня наизнанку. Нет, не так. Ночью я лежал трупом после очередного выброса неконтролируемой магии. Думал это последний мой день, но что-то не пускало меня за ту грань. Вспомнил Давида. Он всегда говорил, что мне нельзя без него в мир теней. Я не помню его лица. Многое из воспоминаний стерто, но ощущения были такими, что он рядом со мной. Пусть далеко, но словно он жив. Я выкинул из головы глупости. Сам видел гроб, где лежало маленькое изуродованное тельце 10 летнего мальчика и рядом гроб его деда. Нам сообщили о нападении, но спасать было не кого. Девять лет мы скрывали правду о моем единственном. Согласится ли Дионис на брак со мной. Рискнет ли он своей жизнью. У нас разная магия и может произойти диссонанс. Это плохо скажется на нем и на мне, но другого выхода нет. В течении дня я отлеживался и ближе к полднику почувствовал улучшение. Причем так резко, что понять такого скачка не мог, тем более объяснить. Принял решение не откладывать «Смотрины» и передал это главному евнуху. Меня стали готовить к празднику. И в это время ко мне пришел мой учитель Илесир.

— Мой, принц. Как вы себя чувствуете?

— Не очень, но откладывать «смотрины» не стану.

— Может порадует вас красивая вышивка. Ее можно будет пришить на ваш новый плащ или рубашку. Герб Арелии очень будет смотреться на одежде для официальных встреч. Она необыкновенная. Сегодня закончил ее мой ученик. Он талантлив и предстанет перед вашими очами на «Смотринах».

— Ну, порадуй меня Илесир.

Он протянул вышивку положив ее в мои ладони. Я не чувствовал магии, но от нее исходила сила целителя. По моему телу прошла дрожь и почувствовал прилив сил. Словно ток прошелся по моему телу, разогревая мою кровь и разгоняя ее по венам. Мой баланс магии восстановился и пришел в норму.

— Откуда ты сказал она?

— Вы почувствовали мой принц. Это сродни Давиду. Только он так воздействовал на вас.

— Давид мертв. А если бы был жив я так не мучился. Илесир, ты мне его покажешь?

— Да, мой принц. Его лица я не видел, он бард.

— Давид, тоже играл на скрипке. Да, что же это такое? Я сегодня вспоминаю о нем без конца. Ты не помнишь, какого цвета у него были волосы? Его образ ускользает от меня, все время, как только пытаюсь вспомнить его.

— У него были синие глаза, словно это небо в летний день, его волосы похожи на потоки воды, а смех на звенящие колокольчики. Как давно это было. Вы правы многое стерлось из памяти, но Давида я помню. Он с первого дня очаровал меня. Я помню, как вы его дразнили, как учили его образному мышлению и передачи образа вам. Но он злился, потому, что не получалось. А вы называли его неумехой. Он обижался на вас и еще больше злился, когда вы прижимали очередного омегу в углу, а ему не уделяли внимания. Как он не хотел этой помолвки и его дед уговаривал три часа, чтобы он позволил вам поцеловать себя. Повелитель и вовсе читал ему лекцию о необходимости этого союза и что его отказ может принести миру смерть.

— Я не знал, что его уговаривали. Думал, что в тронном зале он играет со мной.