Мир дзэн

Разговоры о просветлении стали уже почти общим местом. Это высшее проявление практики дзэн, и, безусловно, оно имеет огромную важность. Но надо ли беспрестанно говорить о просветлении, если для достигших его эти разговоры не имеют смысла, а для тех, кто еще на пути к нему, бессмысленны, а часто даже вредны, потому что они и так все время об этом думают? По-моему, в любом случае сидение полезно, обретается просветление или нет. А вот насколько полезно, каждый должен решить для себя сам.

Содзан, мастер дзэн, пришел к другому мастеру, Тодзану. Тодзан спросил: «Ты кто?» Содзан ответил: «Хондзяку меня называют». Тодзан сказал: «А точнее?» Содзан ответил: «Ничего больше не скажу». Тодзан спросил: «Почему?» «Сам себя я так не называю», — ответил Содзан.

После долгих бесед я спросил одну свою пациентку, которую угнетало сознание что она — незаконнорожденная дочь (она уже практиковала сидячую медитацию по моим указаниям): «Кем вы были до того, как стали незаконнорожденной дочерью?» Она озадаченно посмотрела на меня, потом вдруг разрыдалась и выкрикнула сквозь слезы:

— Я — это я! Я — это я!

И где же здесь истинная сущность?

Ю. Бенуа Общее впечатление о дзэнском строе мысли [110]

Человек всегда размышлял над своим положением, думая о том, что он совсем не таков, каким хотел бы быть, более или менее точно оценивал свои недостатки, становился критиком самого себя. Эта беспрестанная работа, не всегда лицеприятная, переходит иногда в свою противоположность, по временам достигая поразительной глубины и тонкости. Тогда самые отвратительные движения души естественного человека[111] весьма точно распознаются и описываются.

При всем уважении к умело поставленному диагнозу можно только удивляться ничтожности лечебного эффекта. Школы, которые изучали и продолжают изучать Человека, после подробного разбора, что и почему не так с естественным человеком, неизбежно приходят к вопросу: «Как исправить его состояние?» Но здесь начинается полное смешение понятий и обнаруживается духовная нищета учений. Оказывается, что все они, за исключением лишь дзэн (и то нужно добавить — «некоторых его мастеров»), обнаруживают свою несостоятельность…

Основная ошибка всех ложных методов состоит в том, что предлагаемое ими лекарство не излечивает причину жалкого состояния, в котором пребывает естественный человек. Критический анализ состояния человека не касается его глубинных причин; он не прослеживает связь всех звеньев цепи, начиная с самого первого; он ограничивается лишь симптомами. Исследователь, который останавливается только на симптоме, чья мысль, уставшая анализировать, не в силах двигаться дальше, очевидно, не может найти другого способа изменить ситуацию, кроме предложения нового, искусственно созданного симптома, полностью противоположного тому, что лечится. Допустим, человек приходит к выводу, что он ничтожен потому, что позволяет себе гневаться, имеет о себе высокое мнение, предается чувственным удовольствиям и т. п., и начинает думать, что выход состоит в том, чтобы выказывать любезность, смирение, аскетизм и т. п. Или кто-то другой, поумнее, додумается, что его жалкая судьба — следствие умственного возбуждения, и будет считать, что выход состоит в том, чтобы любым способом успокоить свой разум. Одно учение скажет нам: «Ваше несчастье происходит оттого, что вы всегда чего-то желаете, вечно стремитесь чем-то обладать», и это закончится, в зависимости от того, насколько умен мастер, советом расстаться со всем своим имуществом или же внутренне отделить себя от того, что вы продолжаете считать своим. Другое учение увидит ключ к решению в том, что человек утрачивает контроль над собой, и предпишет упражнения йоги, направленные на тренировку тела, чувств, отношения к другим, знания или внимания.

Но все это, с точки зрения дзэн, своего рода дрессировка, которая приводит лишь к замене одного вида рабства другим (причем возникает обманчивое, радостное ощущение свободы). Человек основывается здесь на следующем, например, нехитром рассуждении: «У меня все идет не так потому-то и потому-то; значит, с сегодняшнего дня я начинаю поступать прямо противоположно». Подобный способ решения проблемы, мотивируемый тем, что плоха форма, ограничивает человека формальными рамками, мешает разглядеть за ними настоящую сущность. Ведь если я рассуждаю в категориях дуализма, никакой противоположный метод не избавит меня от дуалистических иллюзий и не вернет обратно в Единство. Это совершенно то же самое, что известная загадка об Ахилле и черепахе; способ постановки проблемы ограничивается как раз теми рамками, которые нужно сломать, и именно поэтому сама проблема становится неразрешимой.