Мир эфира

– Впрочем, на деле может оказаться, что лету и зиме нужно отвести больше четырёх месяцев. Тогда ваша гипотеза всё же верна. На самом деле нужно определять не длительность сезонов, она зависит от произвольной установки температурных границ. Интересно, насколько точно температура соответствует продолжительности дня и ночи. Считалось, что только очень приблизительно соответствует. Но, кажется, никто не занимался проверкой. Если бы со мной не случилось… э-э-э… то, что случилось, я бы посодействовал проверке и публикации вашей гипотезы. Впрочем, не уверен, что вы бы успели… То есть тогда из-за меня вы не были бы ограничены временем, как сейчас, но в связи с другим, до чего я ещё дойду, ограничены во времени мы все. Но я согласен, сезоны не совсем ни при чём, если вас это утешит. На самом деле всё это сейчас неважно, ведь длина дня и ночи была только примером. Я хотел сказать всего лишь, что сейчас температура поверхности Небесного Огня должна быть минимальной, 6584,5 градусов. Плюс-минус полградуса. Через год, а то и через два она должна начать повышаться. Трюжинный температурный цикл Небесного Огня на самом деле устроен не совсем так, как сезоны… Хм, я уже не уверен, что знаю, как они устроены… Во всяком случае, разогрев его поверхности происходит примерно четыре года – быстрее, чем охлаждение, которое занимает примерно девять лет. Физики придумывают модели, которые объясняют такое поведение, но чтобы описать в точности, пока не получается. А теперь они и не успеют, наверное… Впрочем, об этом я ещё не… В общем, понижения сейчас не должно быть. Пока оно небольшое, и непонятно, по какому математическому закону происходит, но не линейно. Когда я его заметил, оно составляло градус в неделю, через месяц – полтора, ещё через месяц – два с половиной градуса в неделю. Точнее, чем с точностью до полградуса, температуру измерить не получается. Это может быть любая нелинейная кривая, парабола, экспонента, что-то более сложное. Если предполагать, что эти значения, градус, полтора и два с половиной, точные (что, правда, вряд ли), то параболический закон приведёт к катастрофическому снижению на сто градусов через полтора года. Экспоненциальный даст те же 100° уже через 10 месяцев. Если даже предположить, что в последнем измерении максимальная, я подчёркиваю, максимальная ошибка в минус (что очень маловероятно), и там не два с половиной, а только два градуса, снижение получается линейным. Но и тогда уже через год температура окажется ниже нормы примерно настолько, насколько обычный минимум ниже обычного максимума, всегда разделявшихся несколькими годами! А что будет дальше?

– Но как же можно было отвернуться от таких результатов и счесть их попыткой устроить панику на ложном основании? – спросил устрашённый Антəм. – Надо же для этого как-то по-другому их объяснить?

– Да ну, делов-то, – цинично фыркнул Джотиш. – Спеўрадайр и сам Крыш решили, что там наверняка (наверняка!) две (две!) ошибки. Во втором измерении максимальная ошибка в плюс, т.е. там не полтора, а два градуса, а в последнем – максимальная в минус, там не два с половиной, а тоже два. Что было в первом измерении, уже не важно, что бы там ни было, оно уже успокоилось и вышло на полочку. Вот только очень маловероятно такое сочетание ошибок.

– Так надо же продолжать мерить, чтобы всё выяснить!

– Нет. Не надо.

– Почему?!

– Потому что это невозможно.

– ???

– Спеўрадайр предложил самому Крышу уничтожить опасную аппаратуру, и тот радостно согласился. Мерить стало нечем. Жалко: очень изящный был прибор. Не буду описывать, чтобы не расстраиваться. Последние его несколько вариантов, с увеличивающейся точностью, я сделал сам. Представляешь, они его разбили его ещё до моего осуждения и разжалования, так что у меня был соблазн в качестве мести поломать что-нибудь в последнем приборе, на котором работал Спеўрадайр. Не знаю, правда, осмелился бы я или нет, но к прибору подошёл. Так он оказался и так давно поломанным. Главный астроном уже много лет занимается не наукой, а общим руководством. А какими глупостями занимается сам… Впрочем, извини. Подписка подпиской, но ещё ляпнешь что-нибудь где-нибудь кому-нибудь.

– Но что же делать?!