Мир эфира

– Очень правильный вопрос! – обрадовался астроном. – Это тоже есть в теории Ацукосабу. Галактики устроены так. С их периферии потоки анаистетонного газа устремляются в центр. Там они сталкиваются и порождают афикноменоны, амегетоны, элахистоны, стигмоны и, в конечном итоге, звёзды типа Небесного Огня (и их спутники, такие, как Сферета). В результате в центре Галактики образуется разрежение анаистетонного газа, привлекающего туда новые его потоки. Звёзды же, имея доставшуюся им по наследству инерцию этих потоков, направляются на периферию галактики. По мере того, как стигмоны в составе звёзд и их спутников, таких, как наша Сферета, поглощают всё новые анаистетоны при осуществлении гравитационного взаимодействия, они делаются всё тяжелее. Это мало влияет на химические свойства состоящих из них веществ, которые обусловлены больше структурой, чем массой. Но всё же влияет. Химикам известно, что свежеприготовленные компоненты реагируют максимально энергично. Если же их долго хранить, их химические свойства ослабевают. В конечном итоге вещества разрушаются, превращаясь в анаистетонный газ, когда их структура более не выдерживает возросшей массы. Это хорошо видно на примере поведения золота, которое поглощает стремящиеся к Небесному Огню потоки анаистетонов, когда Небесный Огонь с другой стороны Сфереты. Масса золота при этом растёт. Но постепено его афикноменоны и, тем самым, все остальные структурные частицы делаются нестабильными. Разрушаясь, стигмоны золота делаются источником элахистонов и прочих частиц, в свою очередь, нарушающих структуру веществ, находящихся рядом. В конце концов, сделавшись совсем нестабильным, вещество взрывается. Элахистонный взрыв, в чём-то подобный тем процессам, что делают звёзды источниками энергии, очень силён. Привилегии несут с собой опасности. Это следовало бы знать самому Крышу. Но это так, в сторону.

– Не беспокойтесь, – успокоил астронома Антəм. – Ваш – как его? Спеўрадайр – не узнает от меня, что вы что-то не то сказали. Прежде чем попасть на это дежурство, я дал опасникам подписку, что не буду никому пересказывать ваши слова.

– Да и не всё ли мне равно, – подхватил Джотиш. – Второй раз не запускают, да с меня и первого раза хватит. – Казалось, он идёт на поправку, но это касалось только состояния культи и ожогов. Вред, причинённый соседством с опасным золотом, неизбежно проявится. И приведёт к смерти. Причём скоро. Оба это знали. И избегали разговоров об этом.

– Главное для нас сейчас в том, что потоки анаистетонов поглощают все стигмоны, и особенно много их достаётся на долю стигмонов в составе звёзд. Старение материи звезды кончается взрывом. По иной, чем вы описывали, причине, более глубокой. Звезда превращается в анаистетонный газ. Это с ней происходит на периферии галактики. Собственно, размеры галактики обусловлены как раз расстоянием, которое звезда успевает пройти из центра до места своей гибели. Так теория Ацукосабу объясняет существование галактик. Круговорот анаистетонов в галактике может функционировать очень долго, поскольку имеет вихревую природу. А к вихрям неприменим закон распыления движения. Он касается любого механического движения, кроме вихревого.

– Это по которому движение закономерно переходит из механического в тепловое, а обратно – нет?

– Ну, не совсем так. Если есть разность температур, то можно. Она аналогична некоему запасу механического движения. Но в целом, да, все процессы приводят к нивелированию таких разностей. К уменьшению запасов механического движения. Все, кроме вихревых.

– Но почему?

– Неизвестно. Таков пока что наиболее общий доступный нам закон природы. Это гипотеза Ацукосабу. Он считает, что афикноменоны – не просто некое скопление анаистетонов, а именно анаистетонный вихрь. Потому он и способен существовать очень долго. Древние широко использовали машины, приводимые в движение вихрями, но у нас на Горе так и так было бы трудно передвигаться на машинах. Всё, что нам осталось от них в этой области – экономичные светильники на шаровых молниях. Шаровые молнии ведь тоже вихри.

– Извините, учитель, но этого исключения для вихрей я не понимаю. Чем вихри принципиально отличаются от поступательного и вращательного движения?

– М-м, вы слишком много от меня хотите, юноша. Я всё-таки не физик, а астроном. Впрочем, насколько мне известно, Ацукосабу допускает, что эту гипотезу следует сузить. Возможно, исключение нужно сделать только для анаистетонных вихрей. Тогда особые свойства имеют не вихри, а именно анаистетоны. Но мы с вами не можем на равных обсуждать новейшие физические теории с их создателями.

– Да? А я бы с удовольствием послушал более подробное обоснование.

– Увы, в своём нынешнем положении я никак не могу познакомить вас с Ацукосабу. Более того, хотя он наш современник, я тоже не удостоился чести личного знакомства с ним. О его теории строения афикноменонов, гравитации и функционирования галактик я узнал в пересказе.

– А какие положения этой теории подтверждают ваши результаты? И какие это результаты?