Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

– Надо смочь, – вздохнула она и мягко высвободила руку. – Иди.

– Мама, ещё одно. Отец… это он? Ну, тебя…

Она невесело улыбнулась.

– У него и без меня… хватает. И не тебе судить его, он отец твой.

– Мама…

– Всё, – голос её стал строгим, и её рука прощально погладила его по голове, несильно толкнув в лоб. – Всё, иди, сынок, тебя там ждут. Иди и не оглядывайся, мне тяжело будет.

Он кивнул, подчиняясь, и отступил от неё, медленно повернулся, сделал ещё шаг, погрузившись по грудь и ощутив силу течения, оттолкнулся от дна и поплыл, мерными сильными взмахами занося руки, в туман, расступавшийся перед ним узкой серебристо-голубой щелью.

Нянька шумно перевела дыхание. Уважительно покачала головой Мокошиха.

– Мамыня, – задумчиво повторила Нянька. – Это чей же говор будет?

– Я девчонкой была, – так же задумчиво сказала Мокошиха, – так мне старая Лешачиха сказывала про курешан, а её бабка сама ту битву помнила. Точно всё, курешанский говор. Надо же, какую силу загубили.

– Да, – кивнула Нянька. – Кабы не Амрокс этот, многое бы смогла, а так… всю себя в него вылила.

По его телу пробегали медленные судороги, он перекатывал по подушке голову, постанывал, иногда беззвучно шевелил обмётанными белой коркой губами. Плавно покачивался в глиняной плошке огонёк, и тихо кипела рядом в деревянной чашке вода.

– Давай, парень, – кивнула, глядя на него Мокошиха, – до третьей Двери совсем ничего осталось.

Тело его вдруг выгнулось дугой и замерло в напряжении. Нянька с Мокошихой встали и склонились над ним.

– Ну, – выдохнула Мокошиха и скомандовала: – Пошёл!

Водопад возник перед ним внезапной и непреодолимой преградой. Вот только что он плыл, равномерно и сильно выбрасывая руки и повторяя про себя услышанное от матери, пытаясь уложить слова, как камушки в мозаике, в единую картину, и вдруг водяная, но жёсткая, даже твёрдая лавина рухнула ему на голову и потащила вниз, на дно. Страшным напряжением ему удалось вырваться и всплыть среди кипящих, закрученных бешеными водоворотами струй. Отплевываясь, он завертел головой, пытаясь понять, что это. И оглядевшись, понял, что безнадёга, полный амбец и кранты. Плотный туман с боков и сзади не пускал его, отталкивая к подножию водопада, а падавшая откуда-то сверху вода била, отбрасывая к туману. И что тут делать? Долго на плаву он не продержится, нет, ждать нельзя, силы на исходе, надо… только одно, по-другому не получится.

Он набрал полную грудь воздуха и бросил себя прямо под падающую с неизмеримой высоты водяную стену, дал увлечь вниз, на дно и там, в холодной, сдавившей его, как в сторрамовском ящике, темноте, невероятным образом не потеряв ориентировки, сумел извернуться и вырваться из водяных тисков во внутреннюю сторону водопада, оттолкнулся от дна и столбиком поплыл вверх. На последних каплях воздуха вынырнул и понял, что выиграл! Перед ним шершавая, изрезанная трещинами стена обрыва, воздушный карман за водопадом. Тогда в Чёрном Ущелье они так же поднимались наверх, к айгринским заставам, прикрытые водяными незамерзающими струями от вражеских снайперов. Конечно, там на нём были ботинки и перчатки, были верёвки и крючья, и главное, он был не один и мог рассчитывать на страховку, а здесь ничего этого нет. Но и пули в спину можно не ждать, и хоть и холодно, но всё же брызги не замерзают на тебе ледяным панцирем, так что… Давай, вперёд и вверх, а там… долезем, так увидим, чего бы там ни было, хуже Коргцита уже не будет, и шевелись, а то замёрзнешь…

Он снова бился и метался, словно уворачиваясь от невидимого противника, ловил воздух, цепляясь за что-то видимое только ему. Глаза плотно зажмурены, лицо сморщено гримасой усилия, но остаётся человеческим лицом. Он хрипит, ругается, но не рычит и не воет. И Нянька с Мокошихой уже спокойно и даже привычно удерживают его, не давая удариться и ушибиться, но не мешая его борьбе. Мечется в плошке огонёк и безостановочно и ровно кипит в деревянной чашке вода.

Ему снова повезло. Край обрыва был неровным. Не плотина – там бы его запросто смыло – а торчащие обломками гигантских зубов камни, гребнем разделяющие полноводную широкую реку на отдельные пряди-струи. На один из этих камней он и сумел взобраться и, судорожно переводя дыхание, завертел головой, отыскивая ближний берег.

Туман, смешанный с водяной пылью, закрывал берега, но ближние камни просматривались, и не только рядом, но и чуть впереди, и… и похоже, туман не простой, а редеет и просвечивает там, куда ему надо идти. Так что последуем совету. Да и в самом деле, лучше подальше от края, а то сорвёшься вниз, на второй подъём сил уже нет. Он встал и, примерившись, перепрыгнул на другой камень, снова огляделся, определил, где туман пореже, и прыгнул туда.

– Ты смотри? – радостно удивилась Нянька. – Сообразил.

– Умён, – кивнула Мокошиха. – Не одной силой берёт.

– Ну, и в удачу ему, – Нянька перевела дыхание. – Прошёл ведь.

– Пройти-то прошёл, – согласилась Мокошиха. – Только… нечисто что-то. Наготове будь.