Мир Гаора (СИ)

   Ведомство крови... Ведомство Несамостоятельного населения... центральные отделения и филиалы... Амрокс... Исследовательский центр... Центральный госпиталь... Специализированный Накопитель... Главное хранилище биоматериалов...

   Выезд после завтрака, возвращение за полночь. Гаор спускался в спящую казарму, переодевался из выездного в спортивный костюм и уходил на гимнастическую площадку. Мышечная усталость, боль в нагруженных до предела связках и суставах заменяли выпивку. Так бывало на фронте, в госпиталях, не выпьешь - не уснешь. Здесь выпивки не было и быть не могло. И не надо. Потому что после душа он ляжет в кровать и, глядя в синий от ночного света потолок, развяжет тесёмки на папке и достанет листы. И будет записывать увиденное, услышанное и понятое. И каким же наивным окажется тот его набросок о мешках с пеплом. Нет, статья впереди, сейчас только сбор материала. Огонь Великий, где твоя справедливость, что эти, придумавшие, творящие такое, живы?! Матери набольшие, простите меня. Я не сволочь, я просто не знал. Простите меня и дайте мне силы. Не разбить голову о стену, не пойти с кулаками на нелюдей, чтоб хоть одного из них успеть убить. Мать-Вода, Мать-Земля, Мать-Луна, Солнце - Золотой Князь, Ветер - Сила Летучая, Огонь Великий, Кровь Горячая, Меч Ясный, вам молюсь, вас всех прошу об одном, дайте силу мне, нельзя, чтоб это и дальше творилось. Я должен. Увидеть, услышать и рассказать. Да, мой грех, что не знал, не думал, помогите мне искупить грех свой.

   После этого удавалось заснуть, вернее, провалиться в чёрную пустоту, откуда его вытаскивал сигнал подъёма. И всё начиналось заново. Выезд, сопровождение хозяина, возвращение...

   Гаор похудел и осунулся. И угнетавшее его раньше молчание окружающих теперь помогало держаться. Кому и что здесь он может сказать? О чём и с кем говорить? Он и видел-то остальных теперь только с утра за завтраком, да иногда, если возвращался до отбоя. И только самое расхожее, самое обычное.

   - "Коробочку" на завтра...

   - У лимузина масло сменить...

   - Зайди, носки возьми, сносились твои...

   - Рыжий, я футболку тебе постирала...

   Он благодарил Снежку и Кастеляншу, кивал девчонкам-подавальщицам, перебрасывался короткими и незначащими фразами со Старшим и соседями по столу и спальне. И теперь даже не пытался запомнить имена собеседников. Где-то вдалеке мелькали лица Мажордома и других, кто из первой спальни. Вот уж на кого ему после виденного и, в самом деле, накласть со всеми их фанабериями. Зато всё увиденное из-за хозяйского плеча намертво откладывалось в памяти, необыкновенно, неестественно чётко и ясно...

   ...Ослепительно белые здания среди зелени. Белые коридоры. Белые халаты, тапочки и шапочки служащих. Белое бельё на белых кроватях. И столь же пронзительные среди этой белизны распахнутые, полные боли и тоскливого недоумения чёрные глаза "галчат".

   - Вы видите первую стадию, - объясняет Фрегору немолодая мужеподобная женщина. - Это "сырьё". Вторая стадия - "полуфабрикат", и последняя - "продукт".

   - Остроумно, - соглашается Фрегор. - Как вы их фиксируете?

   - Комплексная инъекция релаксантов полностью снимает нежелательную двигательную активность, мы делаем дополнительный укол в область голосовых связок, - женщина улыбается, от чего её лицо становится похожим на череп. - Крики, визг, писк нервируют врачей, а результативность обеспечивается точностью фиксации электродов.

   - Логично, - кивает Фрегор и ласково улыбается. - Признаться, я дилетант, можно подробнее. И попроще, ради Огня.

   - На этой стадии мы ликвидируем сложившиеся рефлекторные связи, прерываем их болевым воздействием, - пожимает плечами женщина. - Ну, например.

   Она оглядывается, и её лицо вдруг оживляется и становится почти человеческим.

   - Вы разрешите использовать вашего раба? - обращается она к Фрегору. - Пусть он скажет что-нибудь... как говорят в посёлке. Только громко.

   - Интересно, - оживляется Фрегор. - Ну-ка, Рыжий, выскажись.

   И уже догадываясь, что последует, но не в силах не подчиниться, он бормочет.

   - Да, хозяин, - и громко. - Мир дому и живущим в доме.

   Тела детей выгибаются, бьются в судорогах боли, ротики распахнуты в беззвучных и от того ещё более страшных криках.

   - Браво! - хохочет Фрегор. - Отлично придумано!

   Женщина польщёно улыбается.

   - Ну вот, и когда мы снимаем парез голосовых связок, у них уже нет никакого желания болботать по-дикарски. Больше того, болботанье у многих вызывает агрессивную реакцию. Что мы поощряем так же непосредственным разрядом в мозг, но уже в другие отделы.

   Она подводит Фрегора к одной из кроваток и показывает на гладко выбритой головке мальчика, а может, и девочки - все "галчата" в глухих белых балахончиках - расположение электродов...

   ...Сырье, полуфабрикат, продукт... Отходы, брак на одной линии - сырьё или полуфабрикат для другой. Сошедшие с ума от боли "галчата" отправляются в Специализированный Накопитель...

   ...Снова пронзительная белизна. Чистота, доведенная до стерильности. И снова деловитые спокойные объяснения.