Мир Гаора (СИ)

   Дверь открылась, и Малуша вкатила сделанный Тумаком сервировочный столик на колёсах. На Малуше был новенький белоснежный фартук с оборочкой поверх платья, а волосы упрятаны под белый же высокий колпачок, совсем как у повара на картинке в книжке.

   - Извольте откушать, - весело сказала Малуша.

   - Изволю, - рассмеялся Коррант. - Чем сегодня меня потчуешь?

   - Суфле алемань, - бодро сказала Малуша, не запнувшись ни на одном слове.

   - Ох! - восхитился Коррант, пока Малуша весьма ловко расстилала перед ним на столе салфетку и переставляла со столика блюдо, накрытое перевёрнутой миской, которая изображала необходимую по рецепту крышку, тарелочку с тонкими ломтиками белого хлеба, бокал для вина и обёрнутую салфеткой бутылку белого вина.

   Накрыв на стол, она поклонилась:

   - Приятного вам аппетиту, хозяин.

   Коррант снял крышку, вдохнул поднявшийся сразу пар и одобрительно кивнул:

   - Молодец, Малуша.

   - Вы откушайте, тогда и хвалите, - серьёзно сказала Малуша. - Может, оно и не по вкусу вам будет.

   Рыбное суфле было, как и положено, нежным и воздушным, пряностей в меру, вино подобрано правильно, овощной гарнир не перебивает вкус суфле, а оттеняет его. И, доев, Ридург повторил:

   - Молодец, Малуша, сегодня безукоризненно. Где рецепт отыскала?

   - А в большой книге, - ответила Малуша, убирая со стола. - Так, может, в воскресенье на весь стол сделать? Как слово хозяйское будет?

   - Делай, - кивнул Ридург. - Но тогда и остальное продумай, чтоб вкус не перебивало.

   - А как же, - даже обиделась Малуша и стала перечислять, чего тогда на закуску, первое, антреме, мясное и третье подавать.

   Ридург согласился с её вариантом и велел сказать хозяйке, что воскресный обед она будет делать, а остальные у неё на подхвате. Малуша просияла радостной улыбкой: полный воскресный обед ей в первый раз доверили - и, ещё раз поклонившись и поблагодарив на добром слове, покинула кабинет, важно катя перед собой столик с опустевшей посудой.

   Оставшись один, Коррант достал каталог рабского ведомства и в который раз с удовольствием прочитал отчёркнутые месяц назад строки, из которых следовало, что грамотный повар или повариха с умением готовить по книгам стоит до пятидесяти тысяч. Вот так! Растёт на твоём дворе девчонка, крутится под ногами у взрослых женщин, случайно выучивается читать, и пожалуйста! Конечно, до нынешних высот была масса подгоревшего, недосоленного и переперченного. Хорошо ещё, что рабы нетребовательны и молотили Малушину стряпню независимо от её качества. Он думал, что она так и останется рабской стряпухой, тоже, кстати, весьма необходимой в хозяйстве и стоящей дороже обычной девки, но Малуша нашла в ларе забытые, вернее, брошенные ещё матерью Гарда, кулинарные журналы. А после первых удачных опытов с рецептами Гройна дала Малуше "Большую кулинарную энциклопедию", и началось. Готовить каждый день на всех и всё, конечно, девчонке не под силу, но почти каждый день его знакомят с очередным кулинарным шедевром. А Малуше всего двенадцать, даже "в сок" не вошла, ещё в детском ошейнике. Так что... этому капиталу ещё расти и расти. Во всех отношениях. Хорошие умелые повара и поварихи наперечёт и всем известны, горбатый полковник из соседнего городка даже живёт за счёт своих рабов-умельцев, сдавая их в аренду, а Малуша подрастёт и будет не хуже его знаменитого на всю округу раба-кондитера, без которого не обходится ни одна свадьба или другой крупный праздник. Так что... даже не продавая Малуши, он будет иметь доход.

   О Рыжем Коррант старался не вспоминать, хотя то и дело мысли возвращались к нему. Умелый знающий раб всегда ценен, а зачастую - это самое ценное в хозяйстве. Нет, видимо, неизбежна прикупка грамотного мальца, чтобы делать из него если не шофёра, то хотя бы механика. А был бы Рыжий, купил бы тогда второй фургон, и завертелось бы колёсико... с двойной скоростью. Но это вполне потерпит до Аргата. Будет он там в феврале, новые законы вступают в действие с января, но не надо бежать впереди паровоза, посмотрим что и как, и уже тогда...

   Коррант отложил каталог Рабского Ведомства и взял текст Закона о бастардах. Весьма, весьма толково и предусмотрительно сделано, но забора без дырок не бывает. Вот и поищем их и подумаем, нельзя ли их использовать.

* * *

   Боль теперь была постоянной. Он никогда не думал, что бывает такая боль, чтоб болело везде и всегда. Раны, контузии, побои, порки... всё у него было. Стреляли, резали, обжигали, били, травили собаками, пропускали ток, а теперь... Эти раны были внутри, эта боль была позорной.

   Гаор лежал ничком на полу, вытянувшись во весь рост и уткнувшись лбом в холодный, скользкий кафель. Он в очередной раз попросил снять наручники, за которые был пристёгнут к скобе у самого пола, так что ни встать, ни повернуться, и получил очередной отказ:

   - Неа, паря, ты опять махаться начнёшь.

   И насилие возобновилось.

   Ладонь Младшего погладила его по спине.

   - Ты расслабься, он выйдет сейчас, я тебе стержень вставлю, поспишь.

   Гаор прохрипел в ответ невнятное ругательство.