Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

Корранту мучительно хотелось даже не спать, а просто лежать, закрыв глаза, ничего не видя и не слыша, но сознание, что не то время, не то место, во-первых, и двойная доза взбадривающего комплекса, во-вторых, не дают опустить веки. Аргат всегда был тяжёлым местом, но в бардаке начавшейся войны удалось провернуть всё намеченное. И — самое главное — получить информацию из многих источников. А разнокалиберность и настроенность вышеупомянутых уст и мозгов даёт возможность выковырять из-под эмоций сущности, проанализировать и свести воедино. И сделать это надо, не откладывая, здесь и сейчас. Потому что, когда они приедут, думать будет уже некогда, придётся действовать, причём быстро и однозначно.

Гард, сидевший рядом мрачно нахохлившись, наконец не выдержал отчуждённого, как он чувствовал, молчания отца и начал сопеть и ёрзать.

Коррант, решив и разметив мысленно весь порядок дальнейших действий и даже внеся, опять же мысленно возможные поправки на возможные обстоятельства, позволил себе отвлечься и посмотреть на сына. И Гард, поняв этот взгляд как разрешение, начал. Он хотел говорить веско и обоснованно, как взрослый и почти равный, но сразу сорвался на, как сам слышал, детские интонации.

— Да, я знаю, что я несовершеннолетний, что у меня никаких прав. Ты отец, ты… Но я всё равно… я скажу. Ты… ты эгоист, себялюбец. И ты… паникёр.

Коррант усмехнулся. Однако, раздухарился пацан. Но ничего сейчас укоротим. И, как говаривали училищные капралы, вздрючим, обломаем и вразумим.

— Первое обвинение в юрисдикции Храма, второе — Трибунала. Слушаю по первому пункту.

— Да, ты думаешь только о себе, обо мне ты не подумал. Мы… мы решили, что если что, то мы идём в армию, на фронт, всей группой. Мы уже на военной кафедре договорились, что нас отправят в одну часть. Нам обещали помочь. А теперь… они пойдут на фронт, они будут доблестными героями, совершат геройские подвиги, а я?! Я — тыловая крыса, отсиживаюсь под юбкой. Ты понимаешь, отец, что ты со мной сделал? Как я им в глаза погляжу. Да не только им. Всем! Да… да тому же Рыжему. Он в моём возрасте уже воевал!

Коррант спокойно слушал этот звенящий от сдерживаемых слёз монолог, внимательно глядя на дорогу и выдерживая предельно допустимую правилами скорость. Только на последних словах Гарда чуть сильнее сжал руль.

— Во-первых, формирование и комплектование частей не входит в компетенцию военных кафедр. Так что обещать они вам могли и высадку хоть на Луну, хоть на Заморские Территории, и с тем же результатом. Во-вторых, ты мобилизован на Трудовой фронт и будешь обеспечивать воюющих всем необходимым, — голос Корранта был скучающе ровен, но Гард знал опасность этого спокойствия слишком хорошо и невольно сжался. — В-третьих, в твоём возрасте Рыжий не воевал, а учился на профессионального военного. В-четвёртых, смотреть ему в глаза тебе не придётся. Рыжего нет.

— Ты его опять продал? — невольно вырвалось у Гарда. — Зачем?!

— Продаж больше нет. Как и рабов. Есть опекаемые и передаваемые другому опекуну. Запомни и не путай. Может слишком дорого обойтись. Рыжего мобилизовали. В счёт патриотического долга.

Гард растерянно смотрел на отца.

— Но… но как это, отец? Патриотический долг — это десять процентов. У нас восемь раб… опекаемых. Это восемь десятых, а всё что меньше единицы выплачивается в гемах. По закону…

— Ты ещё скажи: по справедливости, — раздражённо перебил его Коррант. — Запомни, справедлив только Огонь. А государство всегда даёт по минимуму, а забирает по максимуму. У нас в опеке двадцать… особей. Поэтому забрали двоих. На Рыжего был конкретный запрос с указанием его номера и прозвища, а второго по моему выбору. Я отдал Сизаря, — Коррант вздохнул. — Это ещё они про Орешка не знают.

— А то бы забрали троих, да?

— Троих и забрали. За Джаддом приехали отдельно и из другого ведомства. Понял?

— Но…

— Джадд был у меня в пользовании, — неохотно пояснил Коррант. — А то потеряли бы четверых. Ну, с моим эгоизмом разобрались? Теперь давай о втором. Это почему я паникёр?

— Потому что они не посмеют!

— Кто?

— Да все! Айгринам мы так врезали…

— Угу. Так что еле уцелели. Дипломаты молодцы, свели потери к минимуму.

— Да?! — не выдержал Гард. — Однако это у тебя в усадьбе пленный айгрин работал, а не ты там! — и осёкся, только сейчас вспомнив, что отец строго-настрого приказывал молчать о Джадде и вообще… не вдаваться в подробности.

Но, к удивлению Гарда, отец не вспылил, а только невесело усмехнулся.

— Могло быть и такое. На войне всякое бывает. И не всё война списывает.

Гард озадаченно посмотрел на отца. Так он об этом никогда не думал, но… но это получается… Додумывать он не стал: слишком страшно. И потому спросил уже почти по-детски:

— И что теперь будет?