Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

Молоденький рядовой, отправленный в охранение, послушно перевёл оружие в небоевое положение и подошёл к негромко проклинающим всё и вся сослуживцам.

В уже предрассветном сумраке они казались единой слабо шевелящейся массой. Но вылетевшие из сумрака топор и два ножа точно вошли в затылок и спины связистов.

Пронзительно скрипучий птичий крик оповестил, что связи у аэродрома нет и не будет сколько нужно…

…Нехотя светлело небо. Самое безвременье, когда всё ночное уходит на покой, а дневное ещё не проснулось.

Последние доли и миги перед… началом. И кто не успел. Тот опоздал. Навсегда опоздал. Второго шанса никто никому не даст…

…Предрассветная тишина взорвалась длинным протяжным громом артподготовки по всему фронту. Били — согласно полученным приказам — по площадям и заранее разведанным целям. Краткий перерыв, чтобы свои подтащили и перетащили что куда надо, а враги вылезли из укрытий. И снова. И ещё раз. И ещё…

Сюда артиллерийский «концерт» доносился дальним глухим гулом и казался совсем не страшным. И рассвет начинался медленно, как нехотя. Но облака редели, обещая если не солнечный, то достаточно ясный день. А, значит, и неминуемые авианалёты. Гаор озабоченно оглядывал своё немалое хлопотливое хозяйство. Пока всё было, ну, почти по плану. Совсем полной тишины, конечно, не получилось, но обошлось короткими стычками. «Потерь нет, легкораненые остались в строю», — мысленно составлял Гаор донесение, озираясь.

Аэродром сейчас походил на развороченный муравейник. Теперь… разобраться с пленными и трофеями. Чтобы, когда начальство и трофейщики до них доберутся, всё уже было подготовлено и — он невольно хмыкнул — подчищено. А начать с штаба. Хотя нет. Там Ласт, как самый грамотный и знающий язык, так что…

— Рыжий…

Неуставное обращение означало, что проблема нашенская, а не армейская.

— Чего, братан? — обернулся Гаор.

— Держи, пожуй.

Карько́ сунул ему в руку толстый сдвоенный бутерброд, сооружённый из явно трофейных продуктов, и пояснил:

— А то голозадые не поверят, что мы солдатские пайки подчистую выгребли, а офицерские не тронули.

Гаор кивнул и, едва не подавившись, сказал:

— Толково, но и в солдатских по чуть-чуть оставьте. Что, дескать, не успели, а, может, они и сами всё израсходовали.

— Сделаем, — кивнул Карько́ и убежал.

Дожёвывая и невольно сожалея о малости и единственности бутерброда, Гаор обошёл сваленное в три кучи на расстеленных тоже трофейных плащ-палатках и одеялах личное офицерское оружие — холодняк отдельно от огнестрела — и личное табельное-нетабельное, ну, всё из карманов и тумбочек. Ну, правильно: пока трофейщики будут сортировать и себе для родовых сокровищниц разбирать, до складов с прочим, что в список обязательной сдачи не вошло, дело и не дойдёт. А там…

Там кипела муравьиная суета. Дюжины Большака и Сизаря споро вытаскивали и как бы случайно сваливали на пятачках подсохшей земли коробки с армейскими сухими пайками и консервными банками, мешки и мешочки с крупами, сахаром, мукой, солью, сушёными овощами, бутыли с жидким маслом, шанцевый инструмент, всякую хозяйственную мелочёвку, пустые ящики, большие и малые банки и канистры, лоскуты авизента — всё в дело пойдёт, всему приспособление найдут. А толпившиеся и суетящиеся вокруг поселковые без шума и споров разбирали, расхватывали, уносили и возвращались за новой… добычей. Командовали ими аж четверо старост — из двух ближних, задействованных на аэродроме, и двух дальних, сожжённых согайнами ещё в самом начале оккупации, посёлков. Вмешательства Гаора не требовалось, и потому он, ограничившись кивком издали Большаку и Сизарю, пошёл посмотреть на зенитные позиции.

Там было тихо и почти благолепно. Трупы согайнов аккуратно сволочены в одно место, немногие пленные сидят на земле, трое молодых из дюжины Четырка и двое их ровесников из местных развлекаются метанием ножей в брёвна основы станины зенитной батареи. Для тренировки и вразумления пленных, что, дескать, только шевельнись, так вместо бревна твой лоб мишенью станет.

Увидев Гаора, парни дружно и почти правильно встали по-строевому. И доложили правильно. Местные смотрели на них с уважительной завистью.

Приняв рапорт, Гаор кивком показал на трофеи.

— По единице холодняка можете взять, остальное сдайте трофейщикам.

— А нам… можно? — спросил один из поселковых.

Гаор внимательно посмотрел на мальчишек.

— Мы… мы же тоже… — робко начал второй.

— Берите рабочее, — разрешил Гаор. — А языки свои засуньте…

Вся пятёрка дружно рассмеялась, заставив пленных вздрогнуть и втянуть головы в плечи.