Мир, где меня ждут

— Как это могло произойти?! — Магистр был в гневе. Мэтр Кейлус прекрасно понимал, что повелитель Теллариона имеет веские основания для плохого настроения, вот если бы только все громы и молнии не обрушивались непосредственно на его, мэтра Кейлуса, склоненную голову. Прекрасные витражные стекла выбило из рам, на пару секунд в белесом зимнем небе заискрилась самоцветная радуга и тут же осыпалась колким дождем. Советник Магистра тоскливо представил собственный истыканный кровавыми осколками труп и еще глубже втянул голову в плечи, становясь похожим на испуганную черепаху. Магистр же ассоциировался у несчастного колдуна с хищным коршуном, только и думающим о том, как бы половчее выскрести черепаху из ее панциря. Вообще в последнее время Верховный маг всё чаще и чаще впадал в неконтролируемую ярость, оглашал бессмысленные повеления, за пустяковый проступок был готов назначить несоразмеримо суровое наказание. Кейлус, сколько себя помнил, не мог назвать своего повелителя нормальным и адекватным, но чем дальше, тем глубже Магистр погружался в пучину безумия. Естественно, что самоубийц, горящих желанием высказать свои подозрения (которые, конечно же, имели место быть) по сей день не находилось. Вот и Кейлус сейчас постарался загнать крамольные мысли в самый дальний закуток сознания. Ему и без того мало не покажется. 'И всё ж таки, — со смешанным чувством думал (не мог не думать Кейлус, внешне изображая из себя пример почтения и раскаяния), — каким бы безумцем ни был Магистр, он остается Магистром, и самые нелепые его приказания послушно исполняются, пока жива Клятва. А бросить вызов Магистру некому'. Кейлус, конечно же, слышал обрывки передающихся тайком, от одного к другому, неясных пророчеств о следующем Магистре, но пророчества эти были (как, впрочем, и положено быть хорошим пророчествам) такими бредовыми, что советник даже и не надеялся их разгадать да и вовсе старался не принимать в расчет. Кейлус и не мог похвастаться острым умом, недостаток которого отлично компенсировался деловой хваткой, проистекающей из его непомерной жадности, столь несвойственной ведьмакам, пробивной наглостью, обостренным чувством самосохранения (также избыточным качеством для боевого мага) и абсолютным отсутствием всяких моральных принципов. Именно 'успешное' сочетание в себе этих сомнительных достоинств и позволяло мэтру Кейлусу, серой посредственности по части магии и полному профану в боевых искусствах, вот уже более четверти века состоять в ближайшем окружении повелителя Белого города. Почетно, прибыльно, но… Прискорбно — как и всё прекрасное, имеет свои недостатки. А вот и они, недостатки. Почтенный мэтр плашмя шлепнулся на ничем не застеленный пол, отбив себе всё, что только можно и запутавшись в собственной щегольской мантии. Живо всплыли в памяти столь ненавистные уроки физической подготовки. Посланный Магистром монументальный стул впечатался в дальнюю стену, разом лишившись трех ножек. Кейлус нервно сглотнул, представив, что сталось бы с его, пусть рыхлым и непропорционально сложенным, но всё-таки нежно любимым, потому как единственным, телом, случись у него встреча с импровизированным снарядом. От просвистевшей в воздухе соусницы беспомощно барахтающийся в складках мантии, как младенец в пеленках, колдун увернуться уже не успел. Впрочем, мэтр Кейлус мог облегченно перевести дыхание и поздравить себя с тем, что он еще на удивление легко отделался. По крайней мере, на сей раз ему не пришлось неделю носить козлиное обличие или двое суток извергать из себя личинок и дождевых червей. При последнем воспоминании мэтр передернулся и смертельно побледнел под стекающим по лицу грибным соусом. Спасибо, что холодным. Магистр же вовсю хохотал с высокого трона, глядя на нелепо раскорячившегося посреди груды осколков советника, со слипшимися от соуса волосами и начинающей наливаться шишкой на лбу. Кейлус растянул непослушные губы в подобострастной улыбочке и угодливо захихикал, всем своим видом показывая, что несказанно рад и впредь по мере сил и способностей доставлять веселье своему повелителю. Соус мерзко стекал за шиворот.

— Итак, на чём мы там остановились? — Приклеенная улыбка моментально исчезла с лица Кейлуса.

— Повелитель, мастер Гал`ид, мэтр Ул`утор, мастер…

— Достаточно подробностей. Они могут подтвердить, что видели?

— Да, Повелитель. Все они были свидетелями тому, как благородная княжна Стихна Карунах пала жертвой колдовства бывшей леди Эстель Руаваль.

— Бывшей, говоришь… Выходит, что род Руаваль не станет предъявлять претензий к Теллариону и не вступится за свою дочь. Получается, что хранительница сейчас совершенно одна, и ее казнь никого не возмутит и не подтолкнет к мести. А вот у княжны Карунах наверняка осталось множество недружелюбно настроенной родни. И смерть своей дочери они так просто не оставят. Разве Теллариону нужны лишние неприятности?