Мир, где мне когда-то там будут рады

— Это основные, — начала объяснять она. — Разделение идёт чаще всего по блокировке твоих возможностей. Это сороковой, семидесятый и сотый, как ты и сказал. Но есть другая градация — по скорости прокачки лвла. Заметное снижение скорости прокачки начинается после двадцатого, потом после тридцатого, потом после пятидесятого и шестидесятого, потом после семидесятого, и девяностого перед сотней. А дальше обычные люди прокачиваются очень и очень редко. А кто прокачивался, вряд ли скажет. Это касается и дополнительных параметров. Во многих оружейных параметрах тридцатый уровень является уровнем новичка, так как до него прокачиваешься быстро.

— А потом?

— Потом после тридцатого идёт замедление до сорокового, потом до пятидесятого, потом до семидесятого, до восьмидесятого и там уже до сотни. И в военном деле привыкли по ним обозначать профессионализм человека. До тридцатого ты зелёный новичок. После тридцатого — начинающий и что-то умеешь, ты что-то можешь. С сорокового — обычный, большинство таким обладает. С пятидесятого уже идут умеющие люди, которые хорошо сражаются. С семидесятого — профи своего дела, с восьмидесятого — мастера. Сотня считается границей — ты достиг совершенства, но некоторые переступают и её, открывая что-то новое, сильное и неизвестное другим.

— То есть сотня может быть границей, но не обязательно?

— Да. Тут есть граница — ты чему-то научился и уже умеешь обращаться с мечом. Потом ты знаешь основные навыки и можешь сражаться. Дальше ты уже бывалый, знаешь техники, имеешь свой стиль и приёмы. Потом ты уже профи, хорошо владеешь мечом, умеешь в баланс и определённые финты, потом ты уже мастер клинка — знаешь всё или почти всё, почти все стили и можешь подстроиться под любого противника.

Забавная градация. Очень забавная. Хотя я, честно говоря, подозревал о чём-то подобном, так как если бы не было замедления, то все бы давно тут с мечами ходили по сотому уровню. А так отбросы не могут особо подняться выше тридцатого, да им и не нужно больше, чтоб мирняк грабить.

А военные доходят до пятидесяти, и, скорее всего, там остаются.

— Кстати, Мамонта… — начал я, глядя снизу-вверх.

Блин, два метра, я хуею. У меня там сто семьдесят пять или сто семьдесят три, не помню уже. Смотреть вот так немного неловко. Ещё более неловко, что я до её лица дотянуться не могу.

Чот я просчитался в этом моменте, не говорить же мне ей: «нагнись ко мне вниз, пожалуйста» или «погоди, я сейчас табуретку принесу, ты только стой и не двигайся.»

Как знал, что понадобится стремянка.

— Чего? — спросила уже она, не дождавшись ответа от меня.

— Да знаешь, я тебя поцеловать хотел, а потом предложить заняться чем-нибудь интересным. Но тут такая незадача, ты настолько высокая, что я банально не дотягиваюсь. Разве что в живот могу тебя поцеловать или в грудь лицом уткнуться. Но и тут незадача — на тебе броня. Вот и думаю, что делать.

Ага! Покраснела! Внимание! У нас моральное пробитие невозмутимости!

— Так что… давай, потопали.

— Я шлюха что ли? — нахмурила брови Мамонта.

Пиздец, всегда бесило, когда кто-то так говорит.

— То есть я шлюха? — возмутился я. — Я же не приказываю. Не хочешь, как хочешь.

Пойду, найду кого-нибудь более сговорчивого. А то вообще офигела.

Но стоило мне отойти, как за моей спиной сразу послышались сначала неуверенные, но потом более твёрдые шаги. Всё-таки решила? Интересно, а то, что сказала девушка в спальном мешке тогда, это была правда? Или же она из тех, кто с орками не любит (есть и такие), и я единственный вариант?

Хотя какая разница? Я пользуюсь ей, она мной и всё окей.

Только когда я подошёл к рандомной двери, то соизволил обернуться и сделать удивлённое лицо.

— О, так ты со мной?

— Ты слышал меня, — хрипло возразила Мамонта, шагнула ко мне, схватила за грудки и подняла на уровень своего лица, после чего засосала. Причём так, словно меня хотят скушать. Она поворачивала голову и так, и сяк, словно пыталась всё моё лицо губами обхватить.

А под конец она укусила меня за язык! Блин, а мне больно! Не хочу больше с тобой целоваться!

— Слушай, Мамонта, скажи, а то что сказала та девушка…

— Той девушке тридцать шесть, — тут же хрипло вставила она.

— …это была правда? С чего тебе вообще нужен такой как я?

— Ты? — она задумалась. — Ты выглядел как ничтожество до города. Сопляк, который умеет только приказывать, но ни разу тяжелее вилки не держал. Но мне нравятся сильные и опасные… Да, сила важна. Я люблю тех, кто силён.

— Я слабак.

— Антигерой, что уничтожил три города, две деревни и не одну тысячу человек? Слабак? Наверное, тебе с твоей горы такое кажется мелочью, но не таким людям, как я. Плевать на внешность, хотя я бы предпочла кого-нибудь побольше. Однако сила многое значит. Особенно в наших кругах. Не питай иллюзий, я не испытываю к тебе ничего, но как партнёр ты меня устраиваешь.

Хорошо, что у нас это взаимно.

Всё это время она держала меня за грудки, словно я ничего не весил.

— Так что, зайдём или мне тебя прямо здесь уложить?