Мир, где нас не ждали

— Нет, Игорек, — тем временем продолжила рыжая. — Профессора мы трогать не будем, он человек высокой морали и помогать нам по принуждению не станет, только по доброй воле.

— Тогда вы точно от меня ничего не добьетесь.

Кир покачал головой, он сильно сомневался, что профессор, коль его подвергнут пыткам, и дальше станет артачиться. Но у хитрой рыжей террористки, похоже, имелся какой-то свой собственный план, поскольку она вдруг заявила:

— Профессор, в принципе, я могу сделать все сама, но это займет много времени, поэтому я была бы очень рада, если бы вы мне помогли.

— Не дождешься! — фыркнул Лыков.

— Я все же попытаюсь. Когда я сказала, что мы знакомы и, более того, я была вашей ученицей, я ничуть не лукавила. Вы, Максим Эдуардович Лыков, родились в Ленинграде в 1948 году. У вас есть родимое пятно на правом запястье, похожее на полумесяц. Вы просто обожаете финики. Когда вы над чем-то упорно работаете и не можете прийти к решению, вы подолгу сидите молча, уставившись в одну точку, и не обращаете внимания ни на что вокруг, будто в трансе, отстранившись от всего мира. Как же это бесило меня когда-то. А еще вы любите классическую музыку, причем, когда слушаете ее, то пытаетесь разложить мелодию на математические составляющие. Нота-цифра так, кажется, вы называете это?

— От-ткуда вы это знаете? — изумленным голосом пролепетал профессор. — Я никому и никогда не рассказывал о нота-цифрах!

— Вы рассказали мне, — ласково сказала рыжая, и Кир был готов поклясться, что в этот момент она открыто улыбнулась, — однажды, когда мы допоздна засиделись с вами в лаборатории после очередного трудного дела.

— Но я не понимаю? — залепетал профессор. — Как это возможно? Если только…

— Если только кто-то однажды не попал в прошлое и не переписал всю историю, — усмехнулась Гончарова, — это вы хотели сказать, профессор?

Молчание. Но, похоже, Лыков кивнул, поскольку рыжая продолжила:

— Да, профессор, так и есть. Мы с Денисом облажались, и весь этот мир, что вы знаете, лишь парадокс нашей с ним ошибки в прошлом.

«Что за срань она несет? — поразился Кир. — Неужели в такое можно поверить?»

Но профессор, похоже, был иного мнения:

— Подробности, я хочу слышать подробности, — залепетал он.

— Хорошо, тогда слушайте. — И Юля начала рассказывать.

Она поведала профессору о якобы ином мире, в котором он так же открыл z-частицы, но нашел им совершенно иное применение, а именно — открывать врата в прошлое. По ее словам, этот их «выдуманный мир», как его определил для себя Кир, был подвержен разрыву межпространственной материи, и в эти разрывы отчего-то часто проваливались простые обыватели, что, конечно же, было весьма опасно и чревато. Опасно и чревато как для самих обывателей (рыжая применяла к ним нелепый термин — попаданцы, от грубости этого слова Кир даже поморщился), так и для самой истории. И чтобы не случилось непоправимого, был создан некий отдел «Защиты истинности истории и граждан, попавших в петлю времени». Кир попытался представить аббревиатуры этого отдела, и чуть было не прыснул «ОЗИИИГПВПВ — ну что за идиотизм!». И руководил этим отделом никто иной, как майор милиции Громов, правда, в том мире майор был вовсе не майором, а бывшим тайным агентом. А в сам особый отряд, спасающий этих самых горе-попаданцев вкупе с историей, входили: сын Громова, уголовник Богатырев и она, пришибленная рыжая террористка. «Это не отряд, а самый настоящий зоопарк какой-то», — отметил про себя Кир, считая, что этакая четверка не способна к командной деятельности и тут же провалила бы любое, даже самое плевое задание. Ну и в итоге все так и произошло, и очередное задание в доме Ипатьевых в момент казни царской семьи кровавых Романовых оказалось с треском провалено, вместо расстрела всей династии, добить удалось не всех — уцелела Анастасия, дочь тирана Николая. «Да она и так уцелела, — чуть было не прыснул Кир. — Это любому школьнику известно, как кровавая Настька вела рати белых к новому царствию, и как доблестным красноармейцам удалось остановить ее в самый последний момент у стен Зимнего». Но, по словам пришибленной рыжей, все было совсем иначе, и возле стен Зимнего в 1920 году остановили ее вовсе не красноармейцы, а они с Денисом Громовым-младшим, и, что самое удивительное, они не прикончили кровавую царевну, а благородно даровали ей жизнь и взяли с собой в настоящее. И теперь она здесь, с ними. Профессор Лыков даже охнул в этот момент и произнес то, отчего у Кира чуть было челюсть не отвисла: «Бедное дитя, сколько же вам довелось пережить». Больших усилий сдержанному комитетчику стоило, чтобы не выглянуть из укрытия и не взглянуть на эту самую псевдо-Анастасию. Но раньше времени заявлять о своем присутствии не стоило.

— Но вернулись мы, профессор, уже не в наш мир, а в этот измененный, — тем временем продолжала вешать Лыкову лапшу на раскидистые, словно оленьи рога, уши Гончарова.