Мир хижинам, война дворцам

— Да, он проводил заседание ЦК, — просто сказал Подвойский и тут же озабоченно заторопился. — Заседание окончилось, и Ленин сейчас уходит. ЦК принял решение немедленно укрыть Ильича в глубочайшем подполье… — В комнате загремели стульями: люди вставали. — Ты подожди! — крикнул Подвойский и скрылся за дверью.

А Коцюбинский так и остался стоять, держа тряпку, которой только что завязаны были его глаза и рот, растерянный, взволнованный — у него сжимало грудь, а сердце колотилось, как после долгой перебежки под огнем. Ленин! Здесь! За стеной!..

Узкая дверь из комнаты снова отворилась, и на пороге показался Ленин. Он быстро прошел к вешалке в углу, надел кепку, взял пальто и сунул руку в рукав. На Коцюбинского, стоявшего у порога, Ленин глянул мельком: происходило подпольное заседание Центрального Комитета, и, ясное дело, его охраняли свои товарищи. За Лениным вышел Подвойский. Он был уже в шляпе и поднимал воротник пальто: он должен был выйти вместе с Лениным.

Ленин прошел.

Но когда он был уже у порога, Юрий не выдержал:

— Владимир Ильич!

Он сказал это негромко, как говорят, когда мысль претворяется в слово сама собой, помимо твоей воли, но вместе с тем твердо и настойчиво, — так говорят, когда в слово, в самую интонацию вкладывается страстное желание.

Ленин оглянулся и остановился.

— Здравствуйте, товарищ, — сказал Ленин и протянул руку. — Я не видел вас вначале. Вы только что пришли? Кто вы?

— Член нашей “военки”, — пояснил Подвойский, — от комитета Сто восьмидесятого полка.

Ленин, не выпуская руки Коцюбинского, окинул его с ног до головы быстрым взглядом — в глазах Ильича блеснули быстрые смешливые искорки.

— Однако, — сказал Ильич, — выглядите вы непрезентабельно! Очевидно, вы не прямо с заседания вашего комитета? — Взгляд Ленина скользнул по форменной одежде Коцюбинского, когда-то ладной, хорошо пригнанной в офицерской мастерской, а теперь измятой, забрызганной грязью, с оборванными погонами. — И не из офицерского собрания? — улыбка ушла из глаз, коснулась губ Ильича, но тут же пропала: Ленин увидел кровоподтек на щеке и ласково посмотрел Коцюбинскому в глаза.

— Именно из офицерского собрания, Владимир Ильич! — усмехнулся Подвойский, — Товарищ только что из тюрьмы: во время демонстрации пришлось немножко повоевать…

Ленин кивнул. Лицо его стало сурово.

— Как ваша фамилия, товарищ?

— Коцюбинский, — ответил за него Подвойский.

— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Ленин.

— Владимир Ильич! — заговорил Коцюбинский, и сердце застучало у него в груди. — Я знаю, для разговора сейчас нет времени, и вам и без меня известно…

— Да, да! — откликнулся Ленин. — Товарищи подгоняют меня. Видите, вашему Подвойскому уже не стоится на месте? — Улыбка вспыхнула в его глазах и скользнула к губам, но лицо сразу стало серьезно. — Требуют, чтоб я немедленно скрылся в подполье. Вот какие дела, товарищ Коцюбинский. Возможно, и всей партии придется опять уйти в подполье… О демонстрации я действительно уже многое знаю, но каждый новый рассказ чрезвычайно ценен.

— Владимир Ильич! — сказал Коцюбинский. — Я не о демонстрации хотел… Я недавно вернулся с Украины, куда меня посылало руководство военной организации, чтоб наладить выборы делегатов от Юго-Западного фронта на Всероссийский съезд военных организаций фронта и тыла. Я был в Киеве и Чернигове…

— С Украины? — Лицо Ленина засветилось живым интересом. — Это чрезвычайно важно! — Ленин схватил Коцюбинского за обе руки. — Рассказывайте же, рассказывайте!

— Владимир Ильич! — вмешался Подвойский. — Мы найдем способ организовать вам встречу с товарищем Коцюбинским. Но сейчас мы должны спешить.

— Да, да! — сказал Ленин. — Должны спешить. Обязательно организуйте мне обстоятельную беседу с товарищем с Украины! И не откладывая! Но сейчас только два слова. Каково положение в Киеве, товарищ Коцюбинский?

Юрий взволновался. Тысячи мыслей пронеслись в голове: сказать надо так много, а еще больше надо услышать от Ленина! Но Подвойский дергал Юрия за рукав.

Коцюбинский сжал руку Ленина — его пальцы все еще лежали в теплой, мягкой, но на диво сильной ладони Владимира Ильича — и заговорил:

— Владимир Ильич! На Украине все идёт хорошо: донецкие шахты, Екатеринослав, Харьков — во всех пролетарских центрах изо дня в день в огромных масштабах возрастает и ширится влияние нашей партии на массы…

— Браво! — воскликнул Ленин и пожал руку Коцюбинскому. — В этом залог победы социалистической революции! Массы, массы и еще раз массы! Не в подполье надо идти партии, а именно в массы! — Улыбка снова блеснула в глазах Ильича. — Это будет лучшее наше “подполье”: в массах! — И лицо Ильича опять стало сосредоточенным. — Но на Украине особенно важно направить свое внимание не только на пролетарские, но и на крестьянские массы. Надо способствовать их расслоению, вырвать из-под влияния кулака, на которого опираются украинские сепаратисты. Надо идти к беднейшему крестьянству, к… как это говорят у вас, на Украине, о безземельных и малоземельных крестьянах?

— Незаможные?

— Вот-вот! К незаможникам!.. А в Киеве? В Киеве как?