Мир колонизаторов и магии

Встряхнув головой, чтобы отвлечься от ненужных образов, Долорес снова посмотрела на подростка, мельком обратив внимание на его саркастически улыбающиеся пухлые губы и немного отвисшую кожу щёк, однозначно указывающую на то, что когда-то они были не впалыми, а упругими. Интересный мальчишка, и по виду он не англичанин, и не француз, а действительно, испанец. Может быть, он был португальцем или итальянцем, но вряд ли. Посмотрим, что он запоёт отцу!

Глава 17 На галеоне

Себастьян Педро Доминго де Сильва молча смотрел на мальчишку, который стоял на палубе его корабля, и он думал то же, что и его дочери. Широкий нож у мальчишки, во избежание досадных недоразумений, уже отобрали, и теперь он стоял перед ним безоружный. Всё остальное, что было на нём, не тронули. Но, кроме морских навигационных артефактов, у него за душой не было и сентаво, не говоря уже о чём-то более существенном.

— Ты испанец?

Мальчишка гордо поднял свою голову и, наставив крючковатый нос прямо на капитана, ответил.

— Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, сын моряка и навигатора, по прозвищу Портулан. Попал в плен к пиратам Генри Моргана в Панаме, дошёл до Атлантического побережья вместе с отцом Антонием, священником-доминиканцем, а затем был продан на пиратский корабль французам. Их капитана звали Гасконец.

— Так, так, так, — невольно произнёс вслух Себастьян. — О Гасконце я наслышан, и ты не врёшь?

— А вы что, не доверяете мне? И где бы я так хорошо выучил испанский в тринадцать лет, и каким образом очутился на пиратском корабле, а потом и на необитаемом острове? Не слишком ли много если?

— А ты умён и велеречив, для столь юного возраста, — с досадой и злостью сказал де Сильва, раздумывая, что делать с этим мальчишкой.

Тут, неожиданно для всех, в разговор вмешалась мать девушек и его жена.

— Себастьян, я знаю этого мальчика! Конечно, он очень изменился, но не от того, что пытался это сделать, а оттого, что ему не предоставили иного выбора. Мы действительно вместе с ним шли из Панамы.

— Мама? — обе дочери невольно ахнули и одновременно посмотрели на свою мать, которая, неожиданно для них, подошла к подростку и стала вглядываться в его глаза, а потом опустила руку на его косматую голову с волосами, торчащими грязными сосульками в разные стороны.

— Восемь реалов? Так, кажется, тебя называли пираты, — немного грустно спросила она.

— Да, тогда, да.

Я узнал эту красивую женщину. Это именно её хотел и желал Морган, но она так и не дала ему никакого шанса на это. А потом её смогли выкупить, и она исчезла из нашего с падре поля зрения, вернувшись к своей семье. А мы, а мы продолжали свой путь в никуда, пока наши судьбы снова не пересеклись, уже на этом корабле.

— Меня сейчас уже не так зовут, благородная сеньора.

— А как, позволь узнать у тебя, — вежливо проговорила она, убирая с моей головы свою руку, стараясь незаметно отряхнуть её от песка и грязи.

— Филин, меня зовут сейчас Филин!

— Удивительно подходящее к нему прозвище, — хмыкнула про себя Долорес.

— Фу, какой он грязный, как мама умудрилась его коснуться. Наверное, у него и вши есть? Брр, — Мерседес едва не сказала это вслух, но, вспомнив нравоучения старшей сестры, вовремя смогла остановиться.

— Дорогая, ты его, оказывается, знаешь?

— Да, Себастьян, это такой же несчастный испанец из Панамы, какой была и я. Надо взять его с собой!

— Давай поговорим об этом отдельно, и не при всех, дорогая.

На этом разговор был окончен, меня увели на гальюн, где окатили морской водой, дав возможность смыть грязь с волос, а потом напоили пресной водой и накормили. Дальнейшее я помню очень смутно. Вроде как, меня довели до гамака на одной из палуб, где я и заснул крепким сном без сновидений и кошмаров. В это время де Сильва держал в капитанской каюте своего корабля семейный совет. На нём присутствовала вся женская часть и он. Из команды никого не было.

— Итак, кто хочет сказать, я слушаю, — сказал он, видя нетерпеливые и разгорячённые лица своих женщин.

— Дорогой, — начала Мария Грация, я хотела бы тебя попросить довезти мальчика до Гаваны, а там, там мы отдадим его в монастырь и оставим на попечении монахов. У него есть грамота от отца Антония, да ты его знаешь. Он уже года два как приехал из метрополии в Панаму. И вот, такая трагическая судьба.

— Хорошо, дорогая, я понял тебя. Долорес?

— Мы испанцы и должны помогать друг другу. И я согласна с мамой. Этого мальчишку надо высадить в Гаване, пусть дальше о нём позаботится администрация города, а лучше всего, порта.

— Почему порта? — заинтересовался отец.

— Потому, — незамедлительно ответила ему Долорес, — что мальчишка обладает навигационным артефактом, причём довольно сильным.

— А больше ты ничего в нём не рассмотрела, ты ведь очень сильная магесса, Долорес?

— Нет, папа. Потенциал средний, артефакт средний. У него есть, правда, ещё раковина, с непонятным назначением, но она слабая, и я бы не придавала ей такого значения.

Ясно. Вот только, почему пираты оставили ему артефакт.