Мир, которого нет (СИ)

— Я… — Сагарат побледнел и жадно проглотил слюну, ощупал себя и выдохнул, — Да, жив я… Я же чувствую это.

— Чувства ваши трезво оценивают положение, а как считаете — вы нормальны? — откинувшись на спинку стула и занеся указательный палец к носу, стал ждать ответа собеседник.

— Конечно, я нормален! Это ты — ненормальный! Несёшь какой-то вздор! — пришёл в чувства Сагарат, и первое, которое он выбрал, было гневом.

— Как же вы нормальны, если бросаетесь оценивать незнакомцев, даже не узнав их имени. Кто я, знаете? — спросил всё с той же интонацией собеседник, покусывая ноготь среднего пальца.

— Понятия не имею! — рассвирепел Сагарат и ударил ладонями по столу.

— А зачем тогда зовёте? Нормальный разве станет звать того, с кем совершенно не знаком по своей нужде? — удивился собеседник, но ни капли не потерял контроля. Подчинитель вскочил со своего места.

— Хватит этого бреда! Я хочу знать с кем говорю!

— Имя моё даст вам ответ о том, кто я, ровно так же, как если кто-нибудь спросит — где библиотека, а в ответ услышит — в Лондоне!

— Ох. Кажется, я начал понимать… Ты — демон! — успокоился и одновременно чему-то обрадовался Сагарат, спокойно сел на место за столом.

— О, нет. Я намного хуже. Я — юрист! — стыдливо произнёс собеседник и склонился над столом вновь, пробарабанив какую-то ритмичную мелодию.

— Кто? — негодующе переспросил Сагарат, уже и не надеясь узнать ответ.

— Да и действительно. Какой прок в этом знании для вас? Никакого, — ответил собеседник, а наш Подчинитель разозлился на второй круг.

— Ладно. Расскажу. Начнём с предыстории, — увидев расстройство на лице своего клиента, птица-секретарь нажал на стол в произвольном месте и заговорил, как сам с собой:

— Дорогуша, принеси мне приговор и кару сами знаете чьи. Ах да. На языке людян Рафаэля, чтобы недомолвок не было.

Собеседник откинулся на спинку стула и о чём-то задумался, мгновенно вместе со стонами миллиардов мучеников в комнату вошёл утконос ходящий на задних лапах, как человек. В остальном это был самый обыкновенный утконос. Он принёс два свитка, кое-как закинул их на высокий для него стол, а затем долго взбирался, по-видимому, на круглый барный стул с длинной ножкой, которого на самом деле не было. Утконос взбирался по чему-то невидимому, а когда справился с задачей, протёр лоб лапой и остался сидеть паря на воздухе.

— Что это за существо? — спросил Сагарат, в голове которого чуть было не кончился здравый смысл, но он как-то нашёл маленький кусочек в загашнике.

— Да уму не растяжимо! Что за адская тварь? Ужас! Страшна, как смертный грех! Боги милостивые! — завопил юрист, глядя на утконоса и отмахиваясь от него руками.

— Так это она? — пуще прежнего негодовал Сагарат.

— Это Ксафан. Хотите, будет она, — мгновенно приведя себя в порядок и спокойствие, ответил собеседник.

— Её имя ты мне охотно сообщил, а своё скрываешь? — завопил Сагарат, гневно указывая на утконоса трясущемся пальцем. Нет больше сил соблюдать приличия, которые соблюдал только птица-человек.

— Ох, вот снова. Как думаете, Сагарат, чем оно занимается? Что творится в её душе? Ах, милосердная гравитация, а есть ли у него душа? — гипнотически поворачивая руками, бросился в рассуждения собеседник, затем посмотрел на утконоса, и они вместе негодующе пожали плечами. Сагарат закрыл лицо ладонью и постарался вернуть разбежавшиеся мысли на места.

— Вот, читайте от сюда. Вслух, чтобы недомолвок не было, — утконос протянул Сагарату свитки. Обречённому оставалось только читать.

Приговор Самаэлю:

Создатель мира Братьям не угодный навеки в Преисподнюю заключён. Срок ему отмерен самим Хаосом, что им же учинён. Велят семью мирами: На дно дома своего без света дня, в тугих цепях и кандалах на хладный стул из стали с закрытым ликом Самаэля скрыть. В девять ярусов над ним велят девять стражей рассадить. Самой Смерти велят: души скрещенных миров вести к вратам на Суд для темницы силы. А Суд вершить тот будет Минос, чей мир разрушен ныне. На том Братья порешили.

Кара Миноса над грешниками: