Врата имеют путь на сторону, где пахнет серой и стоны грешников слышны. На ней без брега море предстаёт несчастным. Галеон им явится под надписью, гласящей: «Дикий Гусь» и обречённых заберёт Мёрдок Медная Монета капитан. Путь их ляжет через шторма и ветры туда, откуда нет спасенья. У причала из костей сама Смерть их встретит и к унынию и скуке отведёт. Туда, где первый ярус, где в бесконечном пребывании отвратные Богам ожидают суда своим делам. Выждав часа своего, под огромными вратами, за книгою души их созерцает сам Царь Ада Минос, что судьбу вершит над нами. Дух, что благодетелем прожил отправлен будет во блаженство, где станет частью от велика. А кто грешен был, того ждут слуги Ада. Минос видит, знает все дела, и враньём своим усугубляется судьба. Своею волей он шлёт во плен за заслуги каждого свои. Кто похотью был болен и не ведал насыщенья, кто осквернял ритуал рожденья, тот будет вечно биться в скалы, в дыхания порывах Асмадея — демона гиганта яруса второго. Если ты не знал, как остановиться и жирел, и пил без пользы, наказан будешь гнить, как труп при жизни в чертогах Цербера, что ярус третий сторожит. Любой жадоба, кто не желал делиться и златом охмурён, кто не знает смысла жить без блеска каменьев и монет, тот навсегда на труд бессмысленный, бесцельный обречён, пока Бельфегор четвёртый ярус будет бдеть. Души гневные и злые, недовольные, бесовские, унылые гнусы тонуть будут в вечном удушенье в болотах берегов реки, в которой пятым ярусом дорожа сидит Левиафан-змея. Минос видит все грехи, и в попытке благо принести, есть кто лжепророчил иль лжеучил тот сжарен будет в раскалённых коробах при стенах дома Вельзевула, что ярусом шестым руководит. Есть грехи страшнее прежних, что вред несут, их нельзя судить едино. И было решено Царём Ларетом делить уродцев по делам их этим. В его владеньях реки крови, в которых насильники над ближним наказаны кипеть. Дремучие леса, в которых каждый лист и куст то острый шип. В нем насильники над собой, загнанные псами, ревут, терзаемые орлами. Раскалённая пустыня под моросью из лавы жарит содомитов. Насмехающихся над надеждой доверившегося, Минос вверяет в лапы Хабарила — урода страшного, его три глава: птица, тварь да рыба зорко стерегут ярус ближний к девяти. В его вулканах в жутких рвах сидят: святокупцы, стоящие на раскалённом диске; льстецы в зловонном кале; гадатели, которых рвут на части кони; взяточники, кипя в смоле; лицемеры в ящиках гвоздей и игл; воры в объятьях змей; лукавцы, которым рвут суставы; и вечно хворые зачинщики раздоров. Самый страшный грех из всех, тот грех за кой был создан Ад, грех страшнее прежних — предательство он есть. Эти души, что были бесами при жизни, что хаос рождали и творили страшнейшее из зол, Минос шлёт ко дну поближе, где нет тепла от звёзд, где льдом покрытый ярус нижний. Страшный демон, что огромен, как дракон тремя пастями грызёт и истязает в безумии своём, шестнадцатью крылами режет, расчленяет владыка боли, предвестник мора и пёс цепной при дверях во дно — Хадисильаид. А дно то страшно и темно, в нем нет греха иного, кроме зла хаоса, что повлёк смерть Миносовому миру, что повлёк и грех, и смерть, и голод. Что смешал миры и нарушил равновесье, гнусный отрок, предательская тварь, закованный цепями, со крытым мерзким ликом, Самаэль на хладном стуле восседает. Как и должен там сидеть.
