Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 1.

— Это вполне в его стиле. Предпочту первое. Он никогда себя не жалел. Назови хотя бы одну причину, почему он должен делать это для тебя? Детка, я хоть никогда на шест не лазал, но мне хватало его травм. И это при его-то опыте. Вполне резонно, он не хочет, чтобы ты повторял его неудачи…

— Я буду с ним танцевать!

— Это угроза или мечта?

— И то и другое. Я буду!

Пожалуй, будет. Рой не сомневался. Бедняга Шон. Покой отодвигается. Энди слишком решителен.

— Можно, я положу им деньги? — вдруг спросил парень.

Маккена неопределенно взглянул на него.

— Не буду покупать бусы, — заверил Энди. — Они того не стоят.

— Я дал их тебе. Решай сам.

Если и есть в мире что-то раздражающее, то верх тому будильник. Всегда хочется разбить мобильный телефон, а заодно с ним и убить того, кто это придумал. Поистине нужно исполниться ненавистью ко всему человечеству, чтобы так издеваться над ним. Человечество это, накопав в себе долю мазохизма, каждый вечер упорно жмет на кнопки, чтобы утром проклясть этот миг. И так всегда. Неизменно.

— Кажется, я кончусь, если только шевельну мизинцем, — простонал Энди, когда Рой пихнул его в бок.

— Мизинцами можешь не шевелить, вставай. Сейчас снимем один кадр, днем еще один и, считай, все.

— Блин! Тяжелая ж у них работа. Чего им не сидится? Жили бы себе спокойно, так нет, падают!

Мальчишка поднялся, пытаясь досыпать сидя.

— А их тоже по ночам трахают?

— Дурень! Они же девственны и непорочны.

— Тогда при чем тут я?

— Ты уже ни то, ни другое. Ты падший, познавший порок.

— Какой ужас, — скептически промямлил Энди, спуская с кровати ногу. — Наверное, порок того стоил, раз я на все это согласился.

Скорлупа ночи треснула. Нарождающийся день выжигал ее, и она оседала выцветающим пеплом. Канву прохлады пронизывали душные струи. Вода облизывала песок, и он довольно журчал пузырьками воздуха.

Энди лежал у кромки воды. Мокрый. В мокрых джинсах, а Рой снимал. Муза вновь скалилась, нервно одергивая влажные локоны. Она ходила вокруг, как обычно приподняв подол, брезгливо ставя на песок ступни, чтобы случайно не поранить нежную кожу осколком ракушки. Солнце чуть приподнялось, разглядывая мир. Еще неопределившееся. Сомневающееся. Ему немного лень, и оно нехотя достает вчерашние краски. Сейчас поставит мольберт, и мир засияет взрывом импрессионизма. Муза капризничает, и Рою все не так. Энди извалялся, вдоволь наелся песку и уже начинает тоже раздражаться.

— Не думаю, — наконец произносит он, — что ангел, рушась, сильно заморачивается, как будет выглядеть после его тело. Ему не все равно?

— Если ты обещаешь не заморачиваться, как будешь выглядеть на шесте, считай, договорились.

— А черт! — восклицает мальчишка. — Это шантаж!

— Да! Вполне честная сделка! Соглашайся первым, за мной не заржавеет!

— Нет!

— Нет?! Что ж. Продолжим, пожалуй.

Солнце полоскало подол, заигрывая с отражением, когда Рой наконец опустил камеру.

— Все. Сделано. Теперь моли бога, чтобы я остался доволен.

Энди сидел, опустившись между колен, и устало взирал на небо.

— Господи! Сделай так, чтобы этот маньяк испытал оргазм! У меня больше нет сил!

— Оргазм, — заметил Маккена, — не господня прерогатива, и я его испытаю, когда мы вернемся в номер. Не сомневайся.

— О нет!

— О да!

— Почему я не умер вчера?

— Потому что больше всего хочешь испытать его сегодня.

— Господи, — проскулил Энди. — Он прав. Уж если умирать, я бы предпочел в процессе этого.

Днем, когда на воде поднялось неспокойствие, Рой снимал последние кадры выставки. Безвольное тело выносит на берег пенная волна. Кто-то удачно заказал правильные волны. В самый раз. И пена тоже правильная. Музе жарко, но она мужественно терпела, пока не проголодалась окончательно.

— Не знаю, как ты, Рой, а мне больше нечего тебе предложить. У меня от голода кружится голова, и мне жаль мальчишку. Посмотри, он уже весь ободрался о песок. Понимаю, что тебе не терпится, но пожалей его.

— Я залижу его раны…

— О! Несомненно, его это утешит! Тебе не стыдно говорить с ним о деньгах? Попробуй нанять профессионала, разоришься. И купи ему бусы, иначе я не буду с тобой разговаривать…

— Хоть передохну немного.

— Не хами! Сейчас уйду, и у тебя не выйдет больше ни один снимок. Он правильно сказал, ты маньяк!

— Чьими бы стараниями?!

— Не моими! Это жадность. Хотя, понимаю.

Рой подошел к Энди. По телу парня расползлась краснота. Стертая кожа на плечах, груди, подбородке. Боги! Он не видел этого в объектив.

— Энди, да ты весь ободрался!

— Неужели?! — обиженно произнес мальчишка. — Почему-то я не удивлен.

— Почему ты не сказал?!

— Это бы помогло? Надеюсь, ты получил, что хотел. Прости, но теперь я, кажется, долго не смогу быть к твоим услугам.

— Черт! Энди!

— Ты снял?

— Что бы я ни снял, этого достаточно!

— Не могу сказать, что рад. Это не будет правдой.

— Прости, я…

— Уже.

Аппетита у мальчишки не было. Он вяло поковырялся в тарелке и отложил вилку.

— Ты чего?

— Жаль, что все закончилось. Я привязался к ангелу. Знаешь, когда я ушел, мне его не хватало. Я уже говорил тебе?

— Мне хуже. Мне не хватало двоих. Не расстраивайся. Это не последняя наша выставка.