Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2.

Маккена сел в машину. Его трясло. Он понял, что не может даже переключить коробку передач. Все это время он жил за счет какой-то неведомой силы, что держала его. А сейчас ее нет, и он просто не может шевельнуться. Рой закрыл глаза и заплакал. Тихо, без слез. Там, наверху лежит тот, чью жизнь он попросту забрал. Разломал, разбил, раскрошил. А теперь сам сидит помятый и еле живой. В нем разлилась пустота. Рухнула, выдавив все, и в эту пустоту потянулись воспоминания. Они возвращались цепочкой, накручиваясь, словно движения на шест. Он подумал о том, как первый раз привез Энди домой, а тот стоял возле двери, не решаясь войти. Потом подумал, как застал мальчишку ночью гладящего его рубашки. Запоздалое чувство стыда прошло поперек воспоминания, зацепившись острыми краями. Дальше потянулись креветки, первое ЭТО, мост с рекламой… ангел… Рой вспомнил, это Энди подарил ему мир ангела. Падение с моста. Он вновь ощутил, как перепугался, когда не увидел парня. Не стоит этого делать. Сколько раз он говорил это. Не решился сразу, значит не стоит. Мальчишка впервые прикасается к шесту, а Стив касается его. Касается. Кто угодно, только не он. Это ты так решил? Почему? Эгоизм, замешанный на иррациональной ревности. Ревновал. До хруста костей ревновал, а после целовал, облизывал. Ты привык просыпаться вдвоем, словно так было всегда. Скрипящий диван, кровать с черными простынями. Ангел. Теплый, материальный. Человек. Человечек. Он был твой. До мозга костей. Весь. Без остатка. Шон говорил тебе то, что сам ты упорно не хотел видеть. Ты бы заплатил не больше двадцати долларов и то из жалости? А сейчас отдал бы и двести, и две тысячи, и двести тысяч, только чтобы вернуть назад время. Бросил бы на плаху все, включая собственную жизнь, но только это никому не нужно, потому что это ничего не стоит в сравнении с тонкой зеленой линией на осциллографе. И ей плевать, что ты готов растерзать в клочья жизнь, она лишь тупо выполняет свою работу. Фиксирует сокращения сломанного сердца. И Рой не знает, что из уголка глаза Энди непроизвольно скатывается одинокая слезинка. Пробегает по лицу, теряясь в ушной раковине. Ее не фиксируют приборы, не видят датчики, но она соскальзывает быстро и вдруг. Рой не знает, что волны страдания прокатываются по лицу парня, и он невольно сжимает распухшие губы, стараясь проглотить ком. Да и мальчишка еще не знает, что худшее не позади. Оно впереди. Ждет в засаде, точит когти, чтобы после ринуться и терзать. Он еще испытает, что у ада много ступеней, и он стоит, готовясь ступить на одну из них.

Внезапно в памяти возникают слова старухи, и Маккене кажется, что ее взгляд вновь копается внутри него. Он уже обменял свою жизнь на твою. Вот оно - то, о чем говорила мексиканка. Нить с камнями жизни разорвана и лежит бесполезная у тебя в кармане.

Рой почувствовал усталость. Дикую. Нечеловеческую. Навалившуюся тоннами веса. Он с трудом доехал до мотеля, упал на кровать, не раздеваясь, и провалился в беспамятство. Прошло часа полтора, и Маккена внезапно вскочил с криком. Как он не понял раньше? Три пятнадцать ночи после его дня рождения… Он вспомнил, что взглянул на время. Остановка сердца… в три пятнадцать… Слова врача механическим голосом всплыли в голове. Рой вдруг осознал, что смотрел на часы все четыре минуты…

Машина скорой помощи резко останавливается. Хлопают двери. Энди лежит головой на коленях женщины, и она шлепает его по лицу и кричит что-то отчаянно.

— Скорее! Пожалуйста скорее!

У парня судороги. Его трясет. Он распахивает безумные глаза, а после вновь проваливается в небытие. Зрачки сужены, и от этого глаза кажутся огромными. Женщина плачет. Энди чувствует, как его трогают, расстегивают молнию на куртке, осматривают. Слышит, как ругается врач, увидев почерневшую грудь с воспаленной загноившейся ссадиной. Мелкий дождь сыплет на лицо муку, а мальчишка задыхается. Поверхностное хриплое дыхание, кашель, изо рта брызги сукровицы. Умирает. Тяжело и медленно.

— Что с ним?! — он едва различает голоса. Они сливаются, превращаясь в звук заедающей пластинки.

— Не знаю! Он принял огромную дозу обезболивающих…

— Чего?!

Энди не различает название лекарства.

— Сколько?!

— Не знаю! Четыре ампулы… Все…

— Сколько времени назад?!

— Да не знаю я! Минут пятнадцать!

— Пульс?! Ритмы сердца?!

— Вода есть?! Скорее! Несите много!

Скрежет какого-то металла почти вызывает болевой спазм. Что-то грохочет… Фигуры над ним блекнут, распухают. Ему кажется, они валятся на него огромным черным монстром.

— Кладите на бок! Держите голову!

Рвотные спазмы… исторгается вместе с сознанием, потому что кто-то давит на корень языка… Уходит. Существо его сбивается в ком в солнечном сплетении.

— На три взяли! Раз! Два! Три! Взяли!

— Блядь! Да на нем живого места нет!

Мальчишка почти не чувствует, как его поднимают и кладут на носилки. Он бьется и вдруг вскрикивает, выгибается назад, мякнет, теряя сознание.

— Пульс падает! Сердце не прослушивается! Он уходит!

— Время?!

— Три пятнадцать!

— Смерть!