Читаем Мир круженья полностью

На ветках строк, прислужники фортуны.

Прощальный вздох, сквозь шорохи ночей.

***

Волшебным звоном хрусталя

Наполнились шатры природы.

Словно китайских пагод своды,

Зелёный бор застыл, дремля.

Не нарушая тишины,

Помпоны с шапок лишь сбивая,

То белка по стволу сосны,

То шебутных синичек стая.

От солнца – радуги везде.

Снег блёстками вбирает краски.

Мир, в первобытной красоте

Суровой и волшебной сказки,

Меня уводит в странных снах,

Когда на улице плюс тридцать,

Туда, где горы в облаках

И тают звёзды на ресницах.

***

Крыло фламинго. Золото металла.

Голубизна и бирюзы оттенки.

Краса рассвета быстро истекала,

Прокрашивая облачные пенки.

Открылась синь небес. Взыграли дали,

Отсвечивая солнечным теплом.

Внезапно тучи серым всё заткали

И ливень заискрился серебром.

Дождь то шуршал, то отбивал чечётку,

То сеялся в туманной кисее.

Ручьи тащили листья, словно лодку,

Стекая по иссохшейся земле.

А утром зелень как смарагд сверкала,

Блестели лужи, словно из стекла,

И призрачным свечением опала

Над горизонтом радуга плыла.

***

Небеса пока ясны.

Воздух днём прогрет.

Инсталляцией весны –

Хризантемы цвет.

Ветры ливнями полны.

Старый парк раздет.

Инсталляцией весны –

Хризантемы цвет.

Белых мошек табуны,

Первый снежный плед.

Инсталляцией весны –

Хризантемы цвет.

Только лютою зимой

Вмёрзнет в толщи льда.

Так – моя любовь с тобой,

Через все года.

Бури, штили, валуны,

Гулкой лжи квинтет…

Инсталляцией весны –

Хризантемы цвет.

***

Солнца свет с луны лучится.

Жемчугами чистый снег.

Что тебе сегодня снится,

Мой любимый человек?!

Днём жара ещё за тридцать.

Трепет пальмы за окном.

Я листаю дней страницы

В старых снимках, за компом.

Древний город под метелью.

Парки. Сквера полоса.

Старый холм, поросший елью.

Ягод полные леса.

Мы счастливые такие,

Я теперь навек твоя.

Все пока ещё живые

И родные и друзья.

Лёд, у оперного театра,

Множит блики фонарей.

Память чётче кадр от кадра,

Всё ушедшее живей.

Ночь. Неверный свет. Струится

Бугенвиллея пестро.

А в глазах всё снег кружится,

Стройных буков серебро.

***

Синь небес горит над нами.

Облака внизу снегами.

Фантастический пейзаж.

Сон? Иллюзия? Мираж?

Чай несёт бортпроводница.

Жизни новая страница.

Сквозь века, мечта людей

Облекалась в плоть идей.

Было чудно, необычно.

А теперь уже привычно,

Словно гаджетов наборы.

Раздвигаются просторы.

Можем мы собой гордиться.

Но куда оно годится,

Если, чтоб летать вдали,

Душу вынуть из Земли.

Испоганить реки, горы,

Распахать степей просторы,

Недра извести, леса,

Продырявить небеса.

И на всём, словно печать,

Жуткий мусор оставлять.

***

Не удивляйся, что листва сухая

Шуршит, чуть слышно, с веток облетая,

Там, где цвёл сад весёлых ярких чувств.

Мы разные – я это принимаю.

Колёса жизни катят уже к краю.

Душе не в сладость злой парад кощунств.

Прости себя, как ты других прощаешь.

Не обещай. А если обещаешь,

То слову своему не изменяй.

Нам не узнать от жизней наших коды.

Забудь. Прими индузию природы.

И постарайся не смотреть за край.

***

Опрокинут старый ствол.[1]

Осень пляшет рок-н-ролл.

Шальные ветры танцуют с ней

Дождями туч, веерами ветвей.

Срываясь листья в такт кружат,

Меняет осень их наряд,

Весёлые краски норовит вплеснуть

В посмертные маски, отмирания жуть.

Зелёный, красный, жёлтый лист,

Летят к земле под бури свист.

И каждый трепещет и ещё дрожит,

Когда его ветер, вздымая, кружит.

Ветвей безлистый частокол.

Танцует осень свой рок-н-рол,

В последних танцах растворится во тьме.

А ветры умчат прислужиться зиме.

Опрокинут старый ствол.

Осень пляшет рок-н-ролл.

Шальные ветры танцуют с ней

Дождями туч, веерами ветвей.

***

Опрокинут старый ствол.[2]

Танцует осень рок-н-ролл.

Шальные ветры пляшут вместе с ней

Дождями туч, веерами ветвей.

Срываясь, листья вниз кружат,

Меняет осень их наряд,

Весёлых красок норовит плеснуть

В посмертные маски, ухода жуть.

Зелёный, красный, жёлтый лист.

Отрыв. Паденье. Ветра свист.

И каждый трепещет и ещё дрожит,

Когда его ветер, вздымая, кружит.

Без листьев ветки, как частокол.

Танцует осень вечный рок-н-рол,

В последних танцах растворится во тьме.

А ветры умчат прислужиться зиме.

Опрокинут старый ствол.

Танцует осень рок-н-ролл.

Шальные ветры пляшут вместе с ней

Дождями туч, веерами ветвей.

***

Сплетни вздувались и пенились,

Гулко сшибались валы,

Сетью интриг плелась перепись

Шёпота едкой молвы:

Сколько стоял под балконами,

И на балконе курил,

Сколько ночами бессонными

В двери призывно звонил.

Мило в глаза улыбались,

Маме сливали «секрет»,

Все друг на друга ссылались,

Мама шутила в ответ.

Ждали скандала напрасно,

Думали будет война…

Маме ж моей стало ясно:

Дочка её влюблена.

И как-то, вернувшись с больницы,

Она мне сказала с смешком:

Да хватит уже вам таиться,

Пора привести его в дом.

Давно нет соседей, и мамы,

Но часто, вечерней порой,

Мы сценки из той мелодрамы,

Тепло вспоминаем с тобой.

***

Я пытаюсь тебе передать плоть своих ощущений.

Но ты вечно уходишь в темы быта, готовку, планшет…

Между нами стена. На твоей стороне дождь осенний.

На моей – краски радуг и природы чудесный букет.

Мы не вместе, хоть рядом и любим друг друга без меры.

Каждый в мире своём, в окружении собственных бед.

И рождает мой мозг осознаний пространных химеры.

Но они для тебя как порожний, бессмысленный бред.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия
Я люблю
Я люблю

Авдеенко Александр Остапович родился 21 августа 1908 года в донецком городе Макеевке, в большой рабочей семье. Когда мальчику было десять лет, семья осталась без отца-кормильца, без крова. С одиннадцати лет беспризорничал. Жил в детдоме.Сознательную трудовую деятельность начал там, где четверть века проработал отец — на Макеевском металлургическом заводе. Был и шахтером.В годы первой пятилетки работал в Магнитогорске на горячих путях доменного цеха машинистом паровоза. Там же, в Магнитогорске, в начале тридцатых годов написал роман «Я люблю», получивший широкую известность и высоко оцененный А. М. Горьким на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.В последующие годы написаны и опубликованы романы и повести: «Судьба», «Большая семья», «Дневник моего друга», «Труд», «Над Тиссой», «Горная весна», пьесы, киносценарии, много рассказов и очерков.В годы Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом, награжден орденами и медалями.В настоящее время А. Авдеенко заканчивает работу над новой приключенческой повестью «Дунайские ночи».

Александ Викторович Корсаков , Александр Остапович Авдеенко , Б. К. Седов , Борис К. Седов , Дарья Валерьевна Ситникова

Детективы / Криминальный детектив / Поэзия / Советская классическая проза / Прочие Детективы