Мир лабиринта и костей (СИ)

— Ей двенадцать, — выпалил Гилберт первое, о чём подумал.

— И для двенадцати лет она — одна из умнейших во всём Артизаре.

— Поэтому она приняла чёрт знает кого?

— Она приняла нас, потому что к ней обратился я.

— Ну конечно, — фыркнул Гилберт, возведя глаза к потолку. Он должен был встать и уйти, оставив Фортинбраса одного, потому что разговаривать с ним — последнее чего Гилберту хотелось.

Наверное.

Правда была в том, что он не знал, чего хотел. Он всё ещё чувствовал боль в своём сердце, точно там, где отпечатался Джонатан, и боль от того, что он не сумел хотя бы попрощаться с ним. Гилберт чувствовал боль, смотря на Пайпер, которая ни на кого не реагировала всё собрание, на то, как она без возражений позволила Джинну увести себя. Он чувствовал боль, видя, как Фортинбрас смотрел на него прямо сейчас.

— Чего ты хочешь? — прямо спросил Гилберт, с вызовом во взгляде развернувшись к нему. Их разделял не очень большой круглый стол, но Гилберту показалось, что они стоят точно напротив друг друга.

— А чего хочешь ты? — спокойно уточнил Фортинбрас.

— Чтобы ты оставил меня в покое.

— Ты согласился стать моим ракатаном. Сказал, что ради общего дела готов сотрудничать.

— Но сейчас-то мы не в Лабиринте.

Фортинбрас, не мигая и смотря на него, медленно склонил голову набок, будто хотел рассмотреть Гилберт под совершенно другим углом. Раньше за ним такого не водилось: он не выглядел потерянным, не понимающим, что делать.

— Если ты отрёкся от меня, — с расстановкой сказал Фортинбрас, не сводя с него озадаченного взгляда, — это не значит, что я отрекусь от тебя.

Гилберт это знал, — видел в действиях Фортинбраса, слышал в его словах, понимал из его взглядов, — и всё равно был удивлён. Будто ему снова тринадцать и он не представляет, что делать, а Фортинбрас, понимающий не больше него, предлагает искать выход вместе.

Не дожидаясь ответа, сальватор медленно поднялся со стула, но остановился, когда Гилберт выпалил:

— Киллиан показал мне тронный зал.

Фортинбрас так же медленно сел обратно.

— Он сказал, — продолжил Гилберт, совершенно не понимая, откуда у него берутся силы и слова, — что ты записывал имена всех, кто погиб во Вторжении. Сказал, что там было моё имя.

— Я думал, что ты погиб, — тихо ответил Фортинбрас.

— Но продолжал искать меня по всем Диким Землям?

— Да.

— Ещё Киллиан сказал, что Карстарс проклял всех, кто выжил, и никто не мог покинуть этого мира. Это правда?

Фортинбрас скованно кивнул.

— Ты пытался? — задал новый вопрос Гилберт. — Пытался открыть Переход?

— Да, но…

Он хотел сказать что-то ещё, но осёкся, отвёл взгляд и затих. Гилберт раздражённо бросил:

— Что? Если есть, что сказать — говори.

Фортинбрас опустил плечи, на несколько секунд задумался и едва слышно сказал:

— Герцог наложил проклятие на весь мир, но некоторым удалось его избежать. Я не знаю, почему, но… Только им я и смог открыть Переходы. Эти люди ушли из Диких Земель, а я остался.

Злость внутри Гилберта вспыхнула с новой силой. Он подскочил на ноги, ударив ладонями по столу. Слова жгли горло вместе с обвинениями, которые Гилберт был готов выплеснуть — но, наткнувшись на взгляд Фортинбраса, он остановился.

— Их было всего трое, — отстранённо продолжил сальватор. — Я не был уверен, что получится, но я… Я должен был спасти Свет Арраны, поэтому сделал то, что должен был.

Гилберт рухнул обратно на стул.

— Сонал была здесь, в Диких Землях?..

— Она помогала своей двоюродной тёте, которая взяла на себя управление домом Арраны. Её Высочество была крайне слаба, она едва пережила Вторжение, и твари охотились за ней. Свет Арраны манил их, и на Артизар часто нападали. Но Её Высочеству повезло: проклятие Герцога не коснулось её, и мы решили рискнуть.

— Вот почему она спутала меня с тобой, — пробормотал Гилберт, закрыв лицо руками.

— Что?

Гилберт не ответил. Он злился на Сонал за то, что она спутала его с Фортинбрасом в тот день, когда они с Шераей и Енохом нашли её, злился, что она заговорила о нём уже после того, как проснулась в особняке. Сонал утверждала, что видела его, говорила с ним, что он обещал ей помочь, и, оказывается, не лгала. Она была здесь, в Диких Землях, откуда Фортинбрас открыл ей Переход, потому что только так они могли спасти Свет Арраны, которым желали завладеть тёмные создания.

— Но Сонал была в плену у демонов, — напомнил Гилберт, подняв глаза на Фортинбраса. — Разве они не смогли бы забрать Свет?

— Разделённый Свет Арраны намного слабее. К тому же, его практически невозможно украсть, если он не являет собой цельный дар. Мы разделили Свет Арраны, и во Втором мире Её Высочество появилась уже с…

— Часть Света была у Диего Зальцмана, верно?

Фортинбрас, ничуть не возмущённый тем, что его перебили, кивнул.

— Невероятно, — со смешком выдал Гилберт, покачав головой. — Вот о каком ритуале она говорила… Вот почему потребовала, чтобы Диего всюду сопровождал её. Он отдал часть Света, который был заключён в нём, Сонал, да? Выходит, теперь весь Свет у неё?

— Полагаю, что так.

— Полагаешь? — недоверчиво повторил Гилберт. — Есть кто-то ещё, с кем она разделила дар?