Мир лабиринта и костей (СИ)

— Я бы не хотел называть тебе имя, не имея гарантий того, что этот человек не пострадает.

Гилберт, не сдержавшись, рассмеялся.

— Прекрасно! Знаешь, мне плевать, кто там ещё связан со всей этой ерундой. Мы в Диких Землях, откуда, оказывается, ты мог уйти, но не стал и…

— Я не мог, — стиснув зубы, возразил Фортинбрас. — Проклятие Герцога не коснулось лишь трёх человек. Я был заперт здесь до тех пор, пока Пайпер не разрушила Башню и не открыла портал.

— Но ты пытался? Ты пытался хотя бы раз?

Гилберт уже знал ответ. К тому же, он помнил, о чём говорил Киллиан: Фортинбрас не всесилен. Сальватор делал всё возможное, чтобы защитить людей, запертых в этом мире, и, как оказалось, даже помог троим счастливчикам, которых не тронуло проклятие Карстарса. Умом Гилберт понимал, что это требовало колоссального количества магии, которую не так-то просто восстановить. И даже несмотря на то, что Фортинбрас был заперт здесь и постоянно отдавал свою магию, он искал какие-либо следы Гилберта, веря, что тот выжил. Всё, что когда-либо делал Фортинбрас, он делал ради сигридцев и ради своей семьи — так сказал Киллиан.

Это было похоже на того Фортинбраса, которого помнил Гилберт, но он всё равно хотел услышать чёткий ответ.

— Я пытался, — всё-таки произнёс Фортинбрас, казалось бы, через силу. — Тысячи раз. И когда Пайпер сказала, что встретила тебя во Втором мире, я хотел попытаться ещё раз.

— Так почему не попытался? — торопливо выпалил Гилберт.

— Думал, что сначала должен спасти Розалию.

Гилберта пробрала дрожь. Когда Розалия умерла из-за болезни, ему было больно, но он смирился. Порой, уже после Вторжения, даже тешил себя мыслями, что младшей сестре повезло, раз она не застала всех ужасов, которые пережили сигридцы. Но Киллиан сказал, что демоны воскресили Розалию, сделали из неё проклятие, и что она едва не убила Фортинбраса.

— Потом уже можно было и не пытаться, — с неуместным смешком добавил сальватор, покрутив между пальцами кристалл в серьге. — Портал, который открыла Пайпер, оказался Переходом и привёл к твоему особняку. А потом ты так сильно пытался добиться моей казни, что я… — Фортинбрас вновь выдавил смешок и развёл руками, смотря на него. — Ну, остальное ты знаешь.

Гилберт, не выдержав направленного на него взгляда, отвёл глаза.

Его отношение к Фортинбрасу менялось едва ли не каждый час. В один момент сальватор делал нечто, что шло всем на пользу, заступался за остальных или помогал магией, а в другой напоминал Гилберту, каким жестоким и сильным может быть. Он едва не придушил его на месте, когда Гилберт согласился сразиться с Катоном, а после был готов отдать всю магию, чтобы спасти его жизнь. Даже после того, как они оказались в этой крепости, Фортинбрас несколько раз спрашивал, как Гилберт себя чувствует и не нужна ли ему помощь.

Он знал: если бы не Время и Сила, его глаз не удалось бы спасти. Даже тот факт, что он лишь ходил с повязкой, которую мог совсем скоро снять, говорил о том, как сильно Фортинбрас старался помочь ему.

Если бы он хотел убить Гилберта, уже давно убил бы, верно?

Если бы Фортинбрас был Предателем, он бы не пытался помочь ему. Не сказал бы, что не отречётся от Гилберта. Не искал бы его следы в этом мире, не пытался бы открыть Переход, зная, что ничего не выйдет.

Фортинбрас был его братом, и Гилберт не знал, как с этим смириться.

Он так ничего и не сказал. В голове было пусто, а сердце до сих пор болело. Фортинбрас, выждав ещё немного, поднялся на ноги.

— Даже если ты отрёкся от меня, — повторил он, пока Гилберт старательно избегал его взгляда, — это не значит, что я отрекусь от тебя.

***

Пайпер не было неприятно общество Джинна, однако она рассталась с ним едва ли не сразу же после того, как они вышли из зала встреч. Кит, как оказалось, крутился неподалёку. Пайпер понимала, что он пытается помочь не столько ей, сколько самому себе, потому что ему было страшно и больно. Пайпер — тоже, но только в первые часы. Сейчас она ощущала только пустоту. Поэтому сказала Киту, чтобы он не оставлял Твайлу одну, хотя знала, что рядом с демоницей мог быть Николас, Клаудия или Стелла. Кит неуверенно кивнул и, казалось бы, хотел уточнить, точно ли он может оставить Пайпер одну, но так ничего и не сказал.

Пайпер не избегала его и понимала, что ему не легче. Но ей хотелось побыть одной и, наконец, подумать над тем, что делать.

Она не помнила, где находилась выделанная ей комната, и потому, пересилив себя, попросила помощи у первого попавшегося слуги. Юноша молча провёл её на третий этаж и указал на нужную комнату, после чего очень тихо спросил, может ли он ещё чем-либо помочь ей. Пайпер набралась сил, поблагодарила за помощь и уже хотела открыть дверь, когда расслышала знакомые шаги. Поступь была тихой, но уверенной, ровной, и больше — ни единого звука. Даже юноша, который ушёл буквально только что, ступал громче, Пайпер даже слышала его дыхание до тех пор, пока он не спустился по лестнице в конце коридора.