Мир – Магия

Мара – именно так стал называться город, все время своего существования жила и дышала магией. Здесь располагались многочисленные, часто полуподпольные лавки магических книг и артефактов, тайные школы, обещающие своим учениками редкие и опасные магические знания, тренировочные клубы магических борцов, где воспитывались легендарные победители боев и постоянно проводились поединки, лазареты с самыми лучшими магами материи, известные на весь мир развлекательные места и притоны, в которых посетителям предлагали погрузится в невероятные колдовские иллюзии, один из старейших магических университетов, площадки различных трибольных команд, единственный в мире академический суд и его скрытые от глаз комнаты пыток и тюремные камеры. В Мару мечтали попасть из всех уголков света, поэтому публика в городе всегда оставалась пестрой и многочисленной, шумной, взбаламученной, пьяно-веселой и невероятно азартной. Однако, как ни странно, соседство с таким бурлящим, полным жизнью местом никогда не мешало членам академии заниматься своими научными исследованиями.

Все четыре долена Тартрилоне долгие арки сосуществовали в мире, взаимопонимание и сотрудничество. Но годы шли, менялись люди, их взгляды, привычки, менялась магия и в результате кажущееся когда-то незыблемым равновесие на Тартрилоне вдруг закончилось долгой, затяжной войной, развязанной богатым, властным родом Герделов из Клейерники. И после той войны Тартрилон уже никогда не смог стать прежним. Вместо северного Тартри возникло лояльное завоевателям герцогство Синмае, получившее название в честь своей столицы, земли Ласмы были полностью подчинены и присоединены к Клейерникам, а непокорная Мара, выдержавшая почти десять лет изоляции, в конце концов согласилась войти в образованный Герделами Клейернийский союз на особых условиях. Именно таким Тартрилон позже встретил расцвет магии в первые десятилетия правления Скейлера, а потом его жестокую, кровавую узурпацию, Темные арки, окончившиеся всеобщим освободительным движением, и впоследствии вошел в состав единого государства под начало Первого Парламента, где оставался до сих пор.

Эф выскочил из мобиля прямо напротив огромного центрального хаба Альстендорфа и сразу принялся искать глазами коллег. Зоя с Владом уже ждали его недалеко от входа.

На девушке была одета кремово-бежевая, свободная, расширяющаяся к низу куртка с глубоким капюшоном, скрывающим подбородок поднятым воротником, большими накладными карманами с клапанами и манжетами на рукавах, прямые, слегка расклешенные брюки горчичного цвета длиной чуть выше лодыжек, на ногах – удобные, высокие кроссовки, на ее плече висела довольно объемная дорожная сумка. Зоя собрала свои длинные волосы в высокий хвост, перевязала голову ярким шарфом и накинула капюшон. Она эффектно выделялась на фоне вечно «черного» Влада в дутой, короткой куртке с воротником-стойкой, форменных брутальных брюках, темных, борцовских кроссовках и с огромным, темным рюкзаком за спиной, одетым на обе лямки. Эф даже улыбнулся, уж больно мило они выглядели стоя рядом. Он сам по старой привычке путешествовал в пальто, темных, порядком вытертых джинсах, утепленных кедах и счастливой футболке, которую когда-то купил на концерте любимой группы. Запасные вещи, документы, записи он сложил в просторный, яркий рюкзак.

Эф помахал ребятам рукой и принялся, ловко лавируя между бесконечным потоком людей, пробираться к ним.

Говорили, что пересадочная станция в Альстендорфе была одной из самых больших на севере материка. Ее построили совсем недавно, но она уже успела полюбиться всем жителям города и даже стать своеобразной достопримечательностью и символом Альстендорфа.

Снаружи (если стоять прямо перед ней на площади) станция представляла собой огромную конструкцию, похожую на плывущую мимо белоснежную волну. Она начиналась у дальнего левого края здания, где крыша красиво изгибалась в выпуклую наружу дугу – своеобразный первый горб этой удивительной рукотворной «волны», затем следовала вогнутая часть, под которой размещались дополнительные боковые проходы, разделявшие зону прибытия и отправления «пассажиров», потом снова следовал изящный горб, самый высокий и впечатляющий, он обозначал контуры центрального зала с главным входом, а также кольцом опоясывающую его зону отправления, далее фигура полностью повторяла свою левую часть, образуя ее симметричное отражение относительно центральной части станции. По бокам здания у крыши был сделан небольшой вылет для защиты от непогоды и жарких лучей солнца, под которым рассеянными кучками толпились люди.