Мир миров

Однако счастливому стечению обстоятельств надо было помочь. Слуга марсианина покинул своего господина. Не ожидая приказа, а может, запрета, он побежал к красноармейцам, крича во всё горло, что всё пропало, потому что убит комиссар, преданный Якубовским. Он дергал за плечо каждого солдата, к которому приближался, не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Он тыкал в дирижабль, рядом с которым Брык действительно лежал на земле, потихоньку приходя в себя. Хуже того – маг склонился над ним, как будто хотел помочь. На таком расстоянии, однако, нельзя было понять его намерений. Некоторые солдаты начали стрелять в мага. Удивленный и разозленный этим, он бросил в них заклинание, чем только усилил замешательство, потому что сейчас уже все обернулись против него.

– Всё пропало! – не уставал повторять Чус. Кто-то сообразительный, наконец, ударил его и утихомирил. Однако было уже поздно.

Как на заказ, взорвалась телега с оружием, а за ней сразу вторая. Уверенные в предательстве, солдаты обращались в бегство. Остальные не понимали, против кого сражаться – против людей Кутшебы или Якубовского. Растерянные, они сбивались в кучки, не стреляя пока ни в кого, но целясь на всякий случай во всех сразу.

Если бы Якубовский сохранил хладнокровие, то, возможно, смог бы предотвратить исход сражения. Однако, когда Кутшеба, игнорируя пули, которые неизменно промахивались благодаря Шулеру, двинулся к сенатору, тот отчаянно закричал и бросился бежать. Кутшеба погнался за ним, а за ними обоими бежал чародей.

Шулер прыгнул на него.

– Только они двое, – пробурчал он.

– Посмотрим, – чародей улыбнулся почти весело и ударил в бога связкой призванных с неба молний.

Шулер завыл, но не отпустил мага. Чародей, по которому тоже прошлись заряды, выругался. Он напряг все силы, чтобы скинуть с себя бога, но добился только того, что они покатились по траве, а потом бог снова оказался сверху. Вокруг них отступали красноармейцы, брошенные своими командирами. Они уже не рассчитывали ни на численное преимущество, которое постоянно сокращалось, ни на магию, а только на возможность убежать.

Люди Якубовского понемногу отступали к дирижаблю. Там, к своему удивлению, они попали под командование Брыка, вооруженного оставленным кем-то из солдат карабином.

– Ваш трусливый командир мертв! – прокричал им комиссар. – Только я могу теперь вытащить вас отсюда!

– В Революцию? – спросил кто-то из них. Брык застрелил его на месте.

– Предпочитаете смерть от Революции? – спросил он.

* * *

Якубовский опомнился, только когда понял, что находится посреди Диких Полей, один и, по сути, безоружный, потому что здесь пистолет с одним магазином – это ничто. В отчаянии он огляделся в поисках чародея, который раньше не отступал от него ни на шаг. Но никого не было рядом. Маг не мог предать его. Значит, погиб. Надо было бежать к дирижаблю, черт возьми!

Он испугался, что призывает – пусть и в мыслях – другое зло, хотел перекреститься, но замер с поднятой рукой. Призывать на помощь Бога? Но если и Бога, то не Всемогущего, а того, кого они сами создали. Куда он подевался? Перед сном Якубовский помолился ему и, казалось, услышал ответ. Конечно, даже Бог не мог преодолеть сотни километров в одно мгновение, и никакая железная дорога не привезет его на Дикие Поля. Однако почему он постоянно был так далеко? Почему всегда первым делом выполнял поручения последнего из них, того, кто скрывался даже от своих товарищей? И почему он удерживал их покровителя далеко от тех, кто на самом деле в нем нуждался?

– Ты сукин сын! – заскулил он, когда понял, что, как оказалось, все это совсем не та игра, что он предполагал, и разыграл ее кто-то совсем другой. – Ты гребаный вероломный сукин сын!

– А я думал, что подкрался незаметно, – усмехнулся Кутшеба, выходя из темноты.

– Ты! – Якубовский отступил на шаг. Он выставил перед собой пистолет. В нем еще были пули? Он не считал! – Не приближайся! Давай поговорим!

Он не видел рядом покровителя Кутшебы. Если он сейчас выстрелит, никто не отклонит пулю. Но было ли ему чем стрелять? И хотел ли он этого? Он должен был объяснить ему, что все они оказались жертвами. Что у них есть общий враг!

– Прикидываешь, сколько раз уже выстрелил, сволочь, – спокойный голос Кутшебы гипнотизировал. Хищник был в себе уверен. – В магазине этого пистолета двенадцать пуль. Ты считал выстрелы?

Он приближался к жертве медленно. Быть может, наслаждался моментом? Может, ощущал ее страх и упивался им? Якубовский не мог этого оценить. Сколько раз он выстрелил?

– Послушай, – сказал он, весь дрожа – может, от страха, может – от волнения. Он сам не знал. Всё изменилось. Он должен был только переубедить его. – Пойми, шестой из нас, которого ты не знаешь…

Кутшеба бросился на него. В момент озарения Якубовский предвидел это, а лихорадочно работающий мозг подсказал ему ответ: «Одиннадцать выстрелов!» Он нажал на курок.

Звук бойка как треск разбитого стакана.

А потом боль, тепло в груди и резкий удар холода. Последняя мысль – о потерянном шансе. И осознание, что Брык ведь тоже один раз выстрелил.