Мир на костях и пепле (СИ)

— Пит, — несмело касаюсь его плеча, и парень вздрагивает, поднимая на меня глаза, радужки в которых практически нет. Этот взгляд мне отлично знаком, и он не предвещает ничего хорошего. Все мышцы в теле напрягаются, как струна, я готова отразить возможное нападение, но ничего не происходит. Он отворачивается от меня и отползает дальше в угол. Сажусь на колени рядом и снова опускаю руку ему на плечо.

— Китнисс, пожалуйста, уходи, — в его голосе столько боли, что я невольно ежусь. — Я себя не контролирую.

— Тебе нужна помощь, — произношу я, отодвигаясь на шаг назад. Тело хорошо помнит, что может случиться, когда Пит такой. И как бы я это не отрицала, мне страшно.

Я не боюсь, что он может меня ударить. Просто видеть Пита таким и понимать, что причина во мне — вот, что пугает. Еще хуже от того, что ничего нельзя сделать. Или можно? Я ведь даже не знаю, как протекают приступы, и как они прекращаются.

— Пит, я могу тебе как-то помочь… пройти через это?

— Уходи, — почти рычит он в ответ.

— Может быть, позвонить доктору Аврелию? Он сможет помочь тебе по телефону? — Пит не реагирует, и я дотрагиваюсь пальцем до его окровавленной руки.

Напарник молниеносно перехватывает мою кисть и наваливается всем весом сверху. Из-за удара об пол из легких выходит весь воздух, затылок будто немеет — завтра точно будет шишка. Кашляю и упираюсь Питу в грудь свободной рукой, но он перехватывает и ее, зажимая уже обе мои руки над головой.

Пит нависает надо мной и глубоко дышит, прижимая одной ногой мое бедро, и я понимаю, что бороться совершенно нет смысла. Вторая рука Пита опускается мне на лицо и больно сжимает скулы. Смотрю ему в глаза, которые выглядят абсолютно не так, как те, что смотрели на меня когда-то с любовью, и не могу сдержать слез. Пит сейчас так близко, но в то же время бесконечно далеко. Я чувствую его дыхание и тепло сильных рук, которые еще совсем недавно пытались защитить, укрыть от всего мира. Я знаю это лицо, но в то же время не узнаю: густые брови, четкие скулы, губы, которые я тысячу раз целовала, потому что так было нужно, и только лишь несколько раз, потому что сама хотела. В последний раз это случилось в подземелье Капитолия, когда за нами неслись переродки. Воспоминания о том страшном дне переполняют меня, и полноценные рыдания вырываются из груди. Единственное, чего мне хочется сейчас, чтобы Мой Пит вернулся снова хотя бы на минуту. Я нуждаюсь в нем, и от этого становится очень больно.

— Ты пообещал быть со мной, Пит! — как могу брыкаюсь и извиваюсь, но это бесполезно. — Ты обещал мне бороться!

К огромному удивлению, его хватка ослабевает настолько, что получается вырваться и отползти назад к двери. Пит смотрит куда-то невидящим взглядом, все его тело потряхивает, как от кашля, а потом он со всей силы начинает молотить кулаком по деревянному полу. Поступаю вопреки чувству самосохранения и снова бросаюсь к нему, толкаю в плечи и добиваюсь своей цели: Пит падает назад, ударяясь спиной о ножку валяющегося стола, и перестает себя калечить.

— Ты самоубийца, Китнисс? — голос звучит иначе — раздраженно, но не агрессивно. — Если я говорю уходить, значит, нужно уходить.

— Это точно не про меня, — нервно усмехаюсь, пытаясь перестать плакать. — Не думала, что у тебя настолько отшибло память.

— Да уж, — отвечает Пит и тоже усмехается. — Такое тяжело забыть.

Выдыхаю. Худшее позади. Он смог справиться. Вытираю мокрое от слез лицо рукавом и не понимаю, что делать дальше.

— Тебе звонил Аврелий, — говорю так, будто пару минут назад не валялась на полу в шаге от смерти. — Пригрозил забрать обратно в психушку, если не будешь звонить ему трижды в день.

— Может, там мне и место, — уже спокойно отвечает Пит, усаживаясь на полу, и оценивает свои руки. — Там знаешь, стены мягкие, и всюду санитары.

— Зато некого поколотить, чтобы выпустить пыл, — отвечаю я и сразу же жалею. Он смотрит на меня всего секунду и сразу же отводит глаза в сторону, тяжело вздыхая. Идиотка! Никогда не умела подбирать нужные слова, в отличие от Пита. Становится стыдно, но сгладить такое нечем. — Руки нужно обработать, — пытаюсь перевести тему.

— Да, спасибо, я справлюсь.

— Давай я тебе помо… — Пит перебивает меня.

— Нет, Китнисс, — он машет головой, не отрывая глаз от пола. — Иди домой. Пожалуйста.

Отчего-то на душе становится мучительно тяжело, но я все равно киваю и ухожу. Уже на кухне решаю, что нужно хотя бы принести ему наверх аптечку, но, обшарив все шкафы и полки, ничего не нахожу. Иду к себе, собираю в большую миску все, что может понадобиться для обработки ран и перевязки, и возвращаюсь в дом напротив. Решаю, что неплохо бы еще отнести ему еду, беру тарелку и поднимаюсь наверх. На середине лестницы слышу, как с чердака доносится шум, а подойдя ближе, понимаю, что это.