Мир ноэмов

Многие людопсы, которые еще не опомнились от суматохи, пока просто сидели без дела на длинном черном пляже под искусственным солнцем отсека и созерцали ярко-синее море. Эргаты привезли им съестные припасы. Несмотря на непонятную ситуацию, в которой они находились, их настроение потихоньку улучшалось. Присутствие рядом кибернета, казалось, успокаивало их и подтверждало, что они сделали правильный выбор. Если самый яростный бунтовщик больше не хочет спорить с богом, значит, и они не зря подчинились его решениям, как бы сложно ни было их понять. И, как обычно, они были рады, что нашелся лидер, который будет принимать решения за них. Эврибиад немного успокоился и решил, что пора присесть на траву у корней очень старого фигового дерева и немного отдохнуть.

Едва он нашел идеальное место для отдыха и устало опустился на траву, как к нему с мрачным видом направился Рутилий. Эврибиад задался вопросом, есть ли способ помешать автомату находить его, как только он понадобится. Наверное, нет.

– Отон хочет поговорить с нами перед отлетом.

– А от меня ему что нужно? Разве он уже не получил того, чего желал?

Рутилий в кои-то веки ничего не сказал, ограничившись невнятным ворчанием. Эврибиад не стал настаивать. День выдался тяжелым и физически, и морально. По крайней мере, он сможет минут двадцать наслаждаться тишиной после того, как они сядут в поезд.

К сожалению, все вышло не так. Воздух вокруг них уже наполнялся неприятным пиликаньем, сообщающим, что корабль собирается взлететь.

Он вздохнул. Может быть, какое-то невидимое злонамеренное божество мелочно решило снискать с него плату за спасение из волн.

* * *

Звенели голоса, доносясь до самой колоннады храма. Рутилий с Эврибиадом быстро переглянулись, и ноэм ускорил шаг. Людопес, чьи лапы были куда короче, с трудом мог угнаться за ним на ступеньках, построенных для более рослых созданий.

Он ценил классическую красоту этих мест и жалел, что не может задержаться в той части убежища Отона, что была открыта для публики: сюда приходили просители, чтобы поведать богу о своих горестях. В зале, внутри которого было построено помещение, окруженное небольшим садиком, были такие высокие потолки, что казалось, будто находишься снаружи. Нежный свет вечной весны пронизывал сумерки своими лучами, отбеливал красивый камень с золотыми прожилками, из которого были сделаны стены, играл на спокойной и непроницаемой воде неглубокого прямоугольного бассейна, который следовало обойти, чтобы попасть на другую сторону – в жилище бога. Со всех сторон его окружала мозаика, открывала взгляду пир ярких цветов и аккуратный рисунок, изображающий, если Эврибиад правильно помнил, масштабную гигантомахию между знатью Урбса – мифического города Интеллектов – и жаждущими крови чудовищами. Разумеется, главным персонажем на картине являлся Проконсул.

Тут не было ни души. Воздух полнился лишь шорохом шагов и отголосками ссоры – слишком далекими, чтобы можно было разобрать, о чем говорят. Стенные ниши, где обычно стояли коленопреклоненные деймоны с лицами, лишенными выражения, словно ровный ряд статуй, теперь были пусты.

Тем лучше; они не успели дойти до опистодома[51], как навстречу им вылетела рассерженная Фотида. Она приостановилась, заметив его и смутившись, и нерешительно продолжила путь. Фемистокл, который догонял ее большими шагами, воспользовался этим, чтобы поравняться с ней и примирительно положить ей лапу на плечо. Она отстранилась. Уши у нее подрагивали, как всегда, когда она гневалась.

– Нет, дайте мне уйти. Это бесполезно. Они не слушают.

Она добавила что-то себе под нос – псы из хорошей семьи не ругаются, – когда Аттик, в свою очередь, вышел из двери, ведущей в нижнюю часть храма, с полуулыбкой на лице:

– Ну, будет, Фотида, вам же говорят, что бояться нечего.

– А с вами, король лжецов, я вообще не разговариваю.

– Это, знаете ли…

Он резко замолчал. За ними возник Отон, массивный и молчаливый, но с лицом, искаженным гневом. Эврибиад невольно ощутил, как его пронзает древний страх перед живой статуей в таком торжественном месте.

Бог сделал несколько шагов и, подойдя к бассейну, наклонился и поболтал пальцами в воде. Сонм искр поднялся в полутьме пронаоса, складываясь в светящуюся ленту, которая постепенно развернулась над водой.

– Вот, – сказал Отон, указывая на иллюзию, – на что похож Рукав Ориона. Посмотрите, какой он огромный. Не меньше тысячи катетофотов. Даже с монадическим модулятором понадобятся годы, чтобы добраться до другого его края. Мы с вами здесь, у Рубежа – границы Империума Интеллектов.

– Вы показываете мне то, что я уже знаю, – ответила она надменно, с вызывающим видом скрестив руки на груди.

– Разумеется, – сказал он терпеливо, – потому что я вас этому научил.

Эврибиад едва не вздрогнул от удивления. Он разделил с той, которая в то время собиралась стать его женой, все, чему его обучили, чему обучали только лучших прямо здесь, на Корабле. Но он ни разу не слышал, чтобы Проконсул утруждал себя, занимаясь с кем-то лично. С другой стороны, если кто и мог заслужить такую честь, так это Фотида.