Мир-о-творец (СИ)

День был не жаркий из-за облаков и мелкого, накрапывающего дождика. Однако эти две лампы, горящие вот уже несколько часов, порождали кроме света еще и духоту, выжигая кислород. Царь об этом не знал и в целом не печалился, скорее наоборот. От тех же свечей, ежели также освещать, духоты было больше.

Перед ним лежала книга, намедни доставленная из Тулы, куда она попала из Прохорова. Из небольшой типографии, созданной Андреем.

«История государства Российского»

Без автора.

Хорошая шелковая хорезмская бумага, прикупленная по случаю, была удивительно приятна на ощупь.

Буквы, отпечатаны четкие, ясные, без модных в эту эпоху «закорючек» и прочей извилистости. Это давало эффект некой лаконичности… почти что монашеской строгости. Ну и облегчало чтение. Ведь не требовалась гадать, какая перед тобой литера.

Визуальное оформление текста тоже радовало.

Андрей применил вполне обыденный для XX–XXI веков способ разметки текста. Между словами стояли пробелы. В конце предложений точки, а начинались эти предложения заглавными буквами, вдвое больше обычных. Такие же применялись для выделения имен собственных и прочих, привычных Андрею категорий. Активно использовали различные знаки препинания. А абзацы начинались с отступа. И так далее.

Ничего необычного.

На наш взгляд. Но так не делали пока в те годы. И на Иоанна Васильевича же это произвело неизгладимое впечатление. Равно как и содержание.

Андрей в 1556 году изложил ему краткую историю Руси в трактате «Деяния руссов». Но он так и остался рукописным трактатом. В единственном экземпляре. Во всяком случае, так думал Царь.

Теперь он держал в руках его расширенную и дополненную версию.

Ладную. Складную. И лаконичную.

Но главное – изготовленную типографским способом. Да с указанием тиража в тысячу экземпляров.

Не много.

Весьма.

По меркам обывателей XXI века. Для XVI же века – очень представительный тираж. Не каждую книгу так масштабно издавали.

Иоанн Васильевич специально достал тот старый трактат и сверял. Вот он – лежал на подставке рядом. Из-за чего ему сразу бросались в глаза места измененные. В основном через дополнение и расширение, которое касалось военного дела, ремесел и экономики в целом. Откуда, куда, зачем, почем и с какими трудностями.

Но и интриги не были опущены.

Ярче всего, конечно, Андреем был описан создания Руси и принятия христианства. Все выглядело настолько живо и сочно, что воображение Царя довольно легко рисовало себе яркие картинки.

К слову о картинках.

Они тут тоже имелись. И немало.

Он, заметив их, специально пересчитал – шестьдесят две. Гравюры, разумеется. Их нарисовала Марфа, а к печати подготовили граверы, нанятые в Западной Европе. В итоге изображения эти удивительным образом диссонировали со всем, что ранее видел Иоанн Васильевич.

Это были скетчи.

Но хорошо проработанные и довольно детализованные.

Вот Рюрик. Вот Владимир. Вот иные.

Марфа с Андреем их лица придумывали. Но старались сделать такими, чтобы они передавали характер лучше всяких слов. Поэтому тот же Владимир Святой выходил настолько жестким и опасным человеком, что от одного его вида разило смертью. Прямо от картинки.

В самом конце повествование завершалось временами Иоанна Васильевича. И имелся его портрет. Настолько реалистичный, что тот специально в зеркальце погляделся, чтобы сравнить. Только вот, в отличие от крестителя Руси, первый Царь был изображен добрым, уставшим и каким-то замученным. Хотя, конечно, не докопаться.

Елена Глинская, кстати, тоже имелась. Ее облик сначала сделали по воспоминаниям Андрея – тот видел реконструкцию лица. А потом, пообщавшись со знавшими женщину при жизни, откорректировали. Добавив специфические особенности мягких тканей.

Государь добрые полчаса сидел перед ее портретом.

– Мама… – тихо говорил он, чуть трясущимися пальцами, касаясь изображения.

Он ее тоже запомнил такой.

И от вида давно утраченного родного и настолько близкого человека его накрыло. Даже слезы по щекам текли.

– Мама…

В тот день он продолжить чтение не смог.

Эмоции.

Но уже на следующее утро взялся за сие дело с новой силой. И читал… читал… читал…

И чем больше читал, тем сильнее его накрывало.

В этой книге Андрей делал больше для утверждения права Рюриковичей править Русью, чем можно было даже предположить. У любого неискушенного читателя, каковыми являлись все обитатели XVI века, даже сомнение в правомерности правления Рюриковичей не возникало после прочтения этой книги. И не просто Рюриковичей, а московской их ветви.

Да, вопрос связанный с завоеванием монголами Руси освещался очень непросто и неоднозначно. И очень болезненно для Владимирских князей, выставляя их виновниками катастрофы. Что, де, если бы они не перешли на сторону хана, то Русь просто ограбили бы и ушли. Но дальше показывалось безусловное падение всей остальной Руси, которую так или иначе завоевали все ее соседи. А главной причиной такой катастрофы становилась раздробленность и «хатаскрайнические» настроения князей, не мысливших себя частью великой и единой державой.