Мир пауков. Башня и Дельта

Оба вздрогнули от внезапного стука в дверь и с пристыженным видом отстранились друг от Друга.

— Кто это? — повелительно спросила она.

— Биллдоггинз, — произнес Найл как одно слово.

Мерлью прошла к двери и, вынув шпильку из задвижки, открыла. Доггинз оглядел ее, явно впечатлившись; та ответила холодным взором.

— Тебя вызывают в зал Совета, — сообщил ей Доггинз. Мерлью с вопросительным видом обернулась на Найла.

— Нет, тебя одну, — уточнил Доггинз. Чувствовалось, что и внешность принцессы не сломила его враждебности.

— Очень хорошо. — Она взглянула на Найла. — Дожидайся меня здесь.

Она вышла, не оглянувшись. Доггинз закрыл за ней дверь.

— Да уж, учиться приказывать ей не приходилось.

— Она принцесса. Впрочем, нет, уже управительница.

Доггинз фыркнул.

— Это ей по нраву, сразу видно. — Он щелкнул задвижкой. — Чего ей было надо?

— Она хочет, чтобы я вернулся в город. Доггинз поднял брови.

— Она тебя, что, за дурака считает? Было видно, что Доггинз не по-хорошему взволнован.

— Что там, в зале Совета?

Доггинз раздраженно дернул плечом.

— Плохи дела. Их посланник первым делом потребовал возврата шаров. Требование настолько естественное, что Совет согласился, не раздумывая. Из чего следует, что мы теперь попросту пришпилены к земле.

— Ничего, были бы ноги целы. А что решили насчет жнецов?

— Как раз сейчас обсуждают. Посланник настаивает, чтобы их уничтожили.

— А сам как считаешь, дело кончится? Доггинз угрюмо повел головой из стороны в сторону.

— Боюсь, решение будет не в нашу пользу. Жукам, как и раскорякам, жнецы не по нраву. Но пока они, по крайней мере, сходятся на том, что это наша собственность, коли уж мы их нашли. Мне они сказали пойти и обсудить это с остальными.

— Хоть какая–то надежда.

— Окончательное решение остается за Советом.

— Что, по–твоему, нам надо делать?

— По крайней мере, одно. Постоянно на шаг опережать пауков. — Доггинз подошел к двери и тихонько ее отворил: никого. Закрыв, привалился к ней спиной. — Ты все так же хочешь убить Смертоносца–Повелителя?

Сердце у Найла замерло.

— Безусловно, — произнес он. — Сегодня?

— Вряд ли. Надо дождаться северного ветра, чтоб можно было отправиться на шарах. Пеший путь к городу нам заказан — они нас будут там уже ждать.

— Нас?

— Одного тебя мы все равно не отпустим: пропадешь. Случись оно так, вместо тебя отправится кто–нибудь другой. Если же наша попытка провалится, все обернется еще хуже.

— Получается, пока не переменится ветер, нам ничего не удастся сделать?

— Увы. Хотя к сумеркам он может измениться: в такие дни у нас часто дует ветер с гор. Пока суть да дело, надо потолковать с остальными. Это лучше сделать у меня дома.

– Я обещал дождаться Мерлью.

— Ты перепутал, — усмехнулся Доггинз. — Это она тебе приказала дожидаться. Время на вес золота. — Он хлопнул Найла по плечу. — Она тебя отыщет, если ты ей понадобишься.

Найл без особой охоты пошел за ним из комнаты. Минуту спустя они уже щурились от золотистого света зрелого дня.

Солнце приблизилось к горизонту. Бойцовый паук все стоял на страже возле сдутых шаров, хотя гурьба детей уже разбрелась.

Навстречу по газону подошел Уллик.

— Я как раз за вами. Пойдемте. Доггинз взял его за руку.

— Слушай. Нужно передать на словах Гастуру и Космину. Скажи им, чтобы готовили к отлету паучьи шары. Любопытным, если начнут приставать, пусть отвечают, что шары мы договорились вернуть паукам. — Когда Уллик заспешил выполнять поручения, то Доггинз крикнул ему вдогонку: — И сразу же возвращайся!

— Ты думаешь поступить вопреки решению Совета? — спросил Найл. Доггинз криво усмехнулся.

— Договор толком еще не заключен. А пока решение не вынесено, шары все еще являются нашей собственностью.

Манефон дожидался их на лужайке перед домом Догтинза.

— Что происходит? — взволнованно спросил он, спеша навстречу.

— Ничего особенного. — Доггинз легонько похлопал его по мускулистой руке. — Собираем совещание, обсудить кое–какие вопросы политики. Ты не хотел бы поучаствовать?

Легковесный тон не усыпил бдительности Манефона.

— Да, хотел бы.

Зайдя в дом, Найл извинился.

— Я через минуту вернусь. — Его начинало шатать от слабости: последствие трех дней в постели; надо было прибегнуть к медальону, чтобы улучшилось самочувствие.

Доггинз с Манефоном прошли в столовую.

Едва открыв дверь спальни, Найл почуял запах гниющей растительности, похожий на смрад потревоженной болотной жижи. На секунду подумалось, что кто–то успел вынести змей–траву из комнаты. И только тут он увидел, что растение бессильно выстелилось на полу.

Зеленый стебель стал изжелта белым, помягчел. утратив упругость. Листья поблекли, ужавшись и сморщившись, словно усохшие руки. Наклонившись, Найл пригляделся внимательней; растение, очевидно, погибло уже не один час назад.

Закрыв окно, Найл опустился на краешек кровати. В голове мелькнули слова Мерлью:

«Если Повелитель вздумает разделаться, тебя ничто не убережет…» — и усталость внезапно отягчилась еще предчувствием, от которого изменнически дрогнуло сердце, будто земля под ногами дала трещину.