Мир приключений, 1926 № 06

Все матросы, как по команде, пригнулись к земле, выставили вперед левую ногу, уперлись правой и издали какое-то нечеловеческое ритмическое кряктенье… Мы подхватили… — Потом все, один за другим, матросы, а за ними и мы, полетели на землю… Каюк, однако, проскочил водоворот и далеко подался вперед.

Тут я вышел из строя: при нажиме на веревку, когда глаза чуть не полезли из орбит наружу, я, ничего не видя под ногами, наступил на кем-то разбитую черепаху и сквозь туфлю изрядно проколол себе ногу. Скоро и остальные пассажиры один за другим стали выходить из строя, кто с исцарапанной колючками ногой, кто — руками, а один даже умудрился разодрать ухо. Но все были довольны, что прошли водоворот. Оставалось теперь догнать остальные каюки, которые, конечно, должны где-нибудь остановиться и ждать нас.

* * *

Солнце начинает садиться за гору, золотя вершины гор и играя на поверхности воды, а передних каюков что-то не видно. Подходим к кишлаку (деревня), упирающемуся своими садами в берег реки и манящему нас спелым, желтым урюком. Дарга заявляет, что здесь нужно остановиться, пополнить число недостающих шестов и нанять еще одного-двух рабочих. Приходится мириться с необходимостью! Останавливаемся, привязываем каюк и дарга с тремя матросами идет в кишлак, а мы терпеливо ждем его возвращения. Солнце совершенно скрылось за горами.

Стали надвигаться сумерки и поползли длинные тени гор с Афганистана. Навстречу им потянулись с нашей стороны стройные тени деревьев, сошлись на реке, и тени как бы поглотили друг друга, образовав общую темную массу. Местами ее прорезали огни вспыхивающих звезд и они отражались далеко в водах реки. Вернулся дарга и заявил, что ночью итти рискованно.

Пришлось здесь ночевать, хотя район и опасный, насыщенный басмачами, а особенно опасен был со своею шайкой курбаш (командир) Утанбек, о котором нам очень много говорили в Термезе, и который своими налетами беспокоил очень часто не только кишлачное население, но и окраины города Термеза. Как раз накануне нашего приезда в Термез он делал налет на город и угнал несколько голов скота. Высланный наш отряд скот отбил, но шайки не нагнал. Неоднократно нападал Утанбек и на каюки и, при слабой охране, отбивал их. Мы знали, что если жители сообщат ему о нашем одиночном каюке при охране в 6 человек и при 5 винтовках, то он не преминет напасть и на нас. Мы решили зорко охраняться и, в случае нападения, не подпускать басмачей к каюку. Установили очередь дежурств на три смены по два человека, для женщин на каюке устроили броню из тюков одеял и мешков овса, чтобы, в случае обстрела, пули басмачей не могли их поразить. Ночь, однако, прошла благополучно и с рассветом мы двинулись дальше. Верстах в трех от нашего ночлега, за поворотом реки, мы увидели мачты наших передних каюков, которые нас поджидали со вчерашнего дня. Присоединившись к ним и условившись не оставлять одиночных каюков, мы общей колонной двинулись дальше.

В 10 час. утра устроили привал для обеда и чтобы переждать самое жаркое время. Хотя горная река и уменьшает жару, но все же в полдень жара невыносима. Мы все повязали на голову полотенца и ежечасно мочили их водой, а доктор, ехавший с нами, вздумал было принимать солнечные ванны, но в течение каких-нибудь пяти-десяти минут обгорел весь и в этот же день у него начала слезать кожа.

Ночевать остановились все вместе в густых, мало проходимых камышах. Ночью нашими часовыми здесь же были найдены три лошади с седлами, не то басмачские, не то контрабандистов. Мы сдали находку на ближайший пограничный пост.

На третий день пути выступили с ночлега с рассветом, чтобы пораньше пройти одно опасное место с водоворотом. Сначала шли по берегу, потом попалась у берега мель, образуемая из ила и песка, нанесенного водой. На шестах здесь итти нельзя: шест далеко уходит в ил и его не вытащишь.

Пришлось матросам лезть в реку и, по пояс в воде, с захваченными в зубы подолами рубах, увязая в иле, тащить каюки на веревке. Несчастные бурлаки спокойно подставляли под немилосердно палящие лучи тропического солнца свое голое, лоснящееся как бронза тело. Здесь все матросы работают без штанов. С одной стороны, они мешают работать, эти широкие мусульманские штаны, а с другой — никаких штанов при такой работе здесь не хватит. Вместо штанов — собственные ноги, вечно мокрые и в грязи.

Здесь отмечают разницу между матросами парохода и матросами каюка: первые ходят и работают без рубах, а вторые — без штанов.

* * *

Приближаемся к месту, где река делает резкий поворот, образуя тупой угол. Берег в этом месте крутой и скалистый. Вода, ударяясь о скалу, становится на дыбы, как-бы теряет равновесие, опрокидывается назад и далеко отскакивает на середину реки. В этом месте, при неопытном дарге, многие каюки прекращали свое существование.