Мир приключений, 1981 (№25)

Они перешли в небольшой зал, где увидели несколько кресел, какие-то приборы и экран, висящий на стене. Незнакомец указал им на кресла, предлагая сесть, а сам занял место у пульта.

— Ребята, не садись! — зашептал Тараканыч. — Я эти штуки знаю. Будет зубы рвать или правду пытать…

Поколебавшись, Коля все же сел в одно из кресел. За ним последовали Леро и Сид. Чародей вздохнул и, пробормотав: «Мне терять нечего», тоже опустился в кресло. Старик нажал клавишу на пульте, раздалось легкое жужжание, и над головами сидящих появились никелированные колпаки, похожие на те, под которыми сушат волосы в женских парикмахерских.

На экране возникло изображение руки, и в ту же секунду Колин мозг воспринял слово «акур». Затем Редькин увидел на экране стол, а в его память ввелось слово «лоте». Коле стало ясно, что старик знакомит их с неизвестным языком. Сначала Коля решил, что этот язык выучить очень легко, поскольку достаточно любое слово произносить задом наперед, но вскоре убедился, что такой подход был бы ошибкой. Так, например, «шея» в переводе на новый язык звучала «гмуя», «лицо» — «фаска», «время» — «тикс-такс», «дождь» — «мсечь» и так далее. В течение минуты на экране успевало промелькнуть примерно тридцать предметов.

Самым удивительным было то, что не требовалось никаких усилий, чтобы запоминать новые слова. Они прочно застревали в ячейках памяти, не путаясь и не перемешиваясь друг с другом. За каких-нибудь два часа Редькин и его спутники запомнили около четырех тысяч слов, и когда урок закончился, они могли свободно понимать и говорить на этом языке.

Наконец колпаки поднялись к потолку, экран погас, и старик сказал:

— Me ганц оготэ влопне дюфаль!

Коля без труда перевел эту фразу: «Мне кажется, этого вполне достаточно». Если учесть, что Редькин свободно овладел английским языком лишь к шестому классу, то результат двухчасового урока произвел на него огромное впечатление.

Тараканыч, который толком не знал ни одного языка, был поражен не меньше. Он удивленно качал головой и бормотал:

— Надо же! Оказывается, «нос» — это «кнобель», а «звезда» — «мерц»… Никогда бы не подумал…

Старик поднялся, встал перед ними, сложив руки на груди, и заговорил:[18]

— Приветствую вас на планете Ха-мизон! Меня зовут Мёбиус. Это я построил машину, которая доставила вас сюда. Я не причиню вам зла.

— Так мы не на Земле? — воскликнул Редькин.

— Увы! — Мёбиус развел руками. — Но не надо волноваться. Я вас не задержу. Вы должны помочь мне. — Он закрыл глаза и тихо произнёс — Гибнет Ха-мизон, гибнет цивилизация…

Земляне в замешательстве смотрели на Мёбиуса.

— Извините, — сказал Коля, — я не все понял. Если вы так могущественны, что умеете доставлять людей на свою планету, то чем же мы можем вам помочь?

— О мой брат по разуму, — печально ответил Мёбиус, — нет ничего ошибочней, чем слепая вера в техническое могущество; мы погорели именно на этом. Мы слишком увлеклись научными победами, не заботясь о последствиях. Теперь мы пожинаем плоды… Вы все увидите и поймете… — Он всплакнул, снял бороду и, утерев ею слезы, сунул в задний карман трико. — Не обращайте внимания, бороды у нас выдают ученым… Чем известней ученый, тем длинней борода.

— Извините, профессор, — деликатно заметил Сид, — хотелось бы знать, как обстоит дело с питанием на Ха-мизоне.

— Как я мог об этом забыть! — сконфуженно воскликнул Мёбиус, захлопав крыльями. Он исчез и тут же вернулся с подносом, на котором возвышалась горка тюбиков. — Вот и пища, угощайтесь!

Он взял в руки один тюбик, открутил колпачок и выдавил на язык змейку темно-вишневой пасты. Коля последовал его примеру. Паста была сладковата, запаха не имела, быстро таяла во рту. Нескольких сантиметров ее было достаточно, чтобы насытиться.

Тараканыч попробовал необычную пищу, поморщился, сплюнул, но на всякий случай сгреб несколько тюбиков и сунул их в карман. Сид методично выдавливал в свою бездонную утробу десятки метров пасты, а пораженный ха-мизонец лишь качал головой и шептал: «Ой, хабибульня, ой, хабибульня…», что означало в переводе: «Вот это да!»

После трапезы Мёбиус вывел компанию во двор. Редькин увидел небо, затянутое пеленой, сквозь которую просвечивало слабое пятно солнца. Резкий неприятный запах бил в ноздри, точно где-то рядом жгли резину. Вокруг лежала плоская каменистая пустыня. Напротив дома Мёбиуса возвышалось огромное здание, имевшее форму бутылки из-под «Шампанского» с серебристой воронкой в горлышке.

— Это и есть «Космосос», — сказал инопланетянин, указывая на гигантскую бутылку. — Машина, доставившая вас на Ха-мизон.

— Вот это тара… — Тараканыч покачал головой. — Жаль, такую не принимают. А то бы в пункт сдать…

— У меня вопрос, — сказал Сид. — Агрегат сосет по всей Земле или только с четырехугольника, где мы влипли?

— К сожалению, — ответил Мёбиус, — зона действия пока ограничена небольшим пустырем.

Они обошли «Космосос» и увидели «Искатель-2». Не выдержав, Коля бросился бегом к воздушному шару. Он не пробежал и двадцати метров, как задохнулся и начал кашлять.