Мир с членистоногими

— Да врачевала она в деревне, там его и нашла. Худущий он был, страшно смотреть. Били его. Сам видел, какой из него работник, а ест за пятерых. Побирался, да плохо подавали, бедная была деревня. Вера называла его «мой ледащий», да я думала, это такое любовное слово. Это он здесь отъелся.

— Так говоришь, били, — вздохнул Стасик. — Смелые там люди, он же невзначай изуродовать может.

— Что ты, он добрый, это он кажется страшным. Я когда его увидела, он еле двигался.

Стасик высвободил руку и лег на спину. Всё ясно, она его содержит, специально для этого дела.

— Послушай, — опять повернулся он к Зине, — а они женаты?

— Ты, как ребенок, — она недовольно пожала плечами. — Она же одна его не потянет. А он без нее пропадет.

— Но живет-то он здесь?

— Нет, конечно. В соседней квартире, Вера ему выбила. Вера, если захочет, что угодно выбьет. Она и меня жилплощадью обеспечила.

Зина понемногу осмелела. Преодолевая легкое сопротивление, она прижалась к нему всем телом, а он смотрел в окно, в нетерпении ждал рассвета и ворочался с боку на бок. Но рассвет долго не наступал. Стасик не ревновал. Казалось ему, стоит он у кабины телефона-автомата и стучит монеткой по стеклу. А кто-то говорит, смеется в трубку и он опять его торопит.

Настало утро, когда скрипнула дверь и вошла Вера. Кутаясь в легкий халатик, она остановилась у кровати и спросила:

— Ну как, молодые люди, договорились?

— Куда там, — поморщилась Зина, — он не может.

— А где Бобик, — поинтересовался Стасик.

— Спит, — пожала плечами Вера, — это до обеда.

— Интересно, а он во сне жует?

— Стасик, не нужно быть злым.

Она села на спинку кресла у стены, полы халата чуть распахнулись и Стасик опустил ноги на голый пол.

— Пойдем в ту комнату, Вера. Нам нужно, ну, это…. Поговорить.

Вера приложила палец к губам: молчи, мол, имей совесть и показала жестом на Зину.

— О чем говорить в такой ранний час, — сказала она громко.

Показывая, какое сейчас раннее утро, она демонстративно потянулась всем телом и зевнула. Халатик снова предал хозяйку и Стасик, как пьяный, протянул ладони и шагнул на встречу. Эй, вы, как бы закричал он, стуча монеткой по телефонной кабине, положено не больше трех минут.

Не сознавая ничего, он впился в нее, опрокинул, придавил к полу и мял её руками, коленями и головой, не помня ни о чем. Он не слышал, как засуетилась Зина, как почти что задохнулась Вера, как ее чуть не стошнило. Всё это он увидел потом.

Вера медленно поднялась, машинально что-то отряхнула и опустилась на пол около Зины.

— Ах ты скот, — еле слышно сказала она, — как я ошиблась. Зиночка, ты видишь, какие они бывают?

Она опустила голову и умолкла. Стасик поправил брюки уже в прихожей и выскользнул на улицу. Конечно, Вера права, можно было и потерпеть. А этот Бобик? Безмозглое животное, как можно было так опуститься? Стасик был обижен на человеческую несправедливость. Но зато теперь он чист перед Женей, больше такого не случится. Никогда. Милая Женя, как ты там, без меня? Я скоро буду. На остановке затормозил автобус. Стасик вскочил на подножку, и машина скрылась за поворотом. Осталось только большое желтое облако пыли.

Глупые птицы

Сначала Арон прошел мимо. Свернул уже от пивзавода, перешел речку через деревянный мост и ступил на тропку через поросшую бурьяном улицу, когда шевельнулось смутное какое-то воспоминание.

Рыжего он, слава богу, видит впервые, но этот, низкорослый, с прилипшим чубчиком, он так знакомо шнырял глазами. Подобные шустрые глазки не часто встретишь и когда-то на них он уже напоролся…

Нет, не было у него таких друзей, не было. Это точно. Хотя, какие там друзья, скорее наоборот. Знал он одного когда-то. Хорошо знал, даже слишком хорошо. Арон остановился и помедлил. В конце концов, какие проблемы. Прошло столько лет. И, кроме того, получился из него обычный работяга, а не «кровопивец», как предрекал этот, с чубчиком, двадцать лет назад..

— Боря? — Неуверенно спросил Арон, вернувшись к мосту.

— Вор? — Встрепенулся тот. — Вор, да. А у тебя что, деньжата завелись, лишние?

— Я говорю — Боря. Ну, мы это… в школе… забыл? — Арон не решился разъяснить, что значит «это».

— В какой школе? Постой, да уж не Абгаша ли ты, поганец мой родной? — Произнес он нараспев ласково гнусавым голосом. Арон вспомнил, как тот приучал себя когда-то говорить гнусаво. А теперь, похоже, привык намертво.

— Ясно, Абрам, — утвердил Рыжий, — не видно, что ли?

— Ну да, — неуверенно согласился Арон с Борей, — вспомнил, наконец? Где ты пропадал?

Боря, пожалуй, другого имени и не помнит. Да никогда, видимо, и не знал. Стоит ли обижаться? Мишу из соседнего дома тоже звали Абрамом, а тут сам бог велел.

— Неделя, как на воле. Пора, думаю кончать, — быстро сориентировался Боря, — баста. А то ведь сгниешь там, как свинина у завхоза в загашнике.

Арон свинину ел и никогда не скрывал это от знакомым.

Рыжий ехидно хмыкнул, сплюнул в воду, но снова промазал. А уткам до него не было дела. Они ныряли, что-то доставая из тины, выставляя наружу только ноги, да желто-белый зад.