Мир Стругацких. Полдень и Полночь

– Мне казалось, у вас, Янус Полуэктович, – холодно отозвался А-Янус, в раздражении по привычке переходя с собой на «вы», – не было сколько-нибудь значимых разработок. А вот я сейчас на финальной стадии эксперимента, которым институт будет отчитываться по министерскому гранту. И если мы не хотим новых сокращений кадров, стоит подумать о том, как доказать, что мы все еще являемся форпостом российской магической науки…

У-Янус не слушал его. Он подошел к плазменной панели на стене кабинета, на краешке которой сидел маленький зеленый попугай.

– Фотончик, – заворковал он ласково. – Ты теперь понимаешь, да, дружище. Ты все понимаешь. Он – нет, а ты… ты умница. На сахарок.

– Сахар-рок, – повторил попугай и, неловко спланировав с панели на стол, перебрался на рукав, а по рукаву на плечо У-Невструева.

– И второго забирай, – рассердился А-Янус. – Буквально перед твоим приходом Саваоф Баалович зачем-то притащил. Как ты своего терпишь? Он же постоянно кричит. Да что там, он ругается, Янус! И оба постоянно лезут мне на плечо, стоит из клетки выпустить. Как медом намазано. Не знаю, как за такое короткое время у меня настолько развилась любовь к птицам, что ты просто неразлучен со своим попугаем. я сейчас чувствую себя в курятнике. я ученый с мировым именем, обсиженным попугаями!

У-Янус подошел к высокому стеллажу у окна, где на одной из высоких полок томился в клетке под платком второй Фотон.

– Зер-рнышко пер-рцу, – объявил попугай, едва У-Янус снял платок, но выбираться наружу не торопился, опасливо покосился на А-Януса, снова с головой ушедшего в работу. На трех мониторах всплывали и сворачивались окна с результатами эксперимента, и А-Невструев, опустив на глаза очки для работы в виртуальной лаборатории, яростно сшивал и смешивал в воздухе невидимые данные.

– Я его люблю, потому что он понимает… – ласково проговорил У-Янус, протягивая в клетку ладонь с крошками колотого сахара. – Вы, Янус Полуэктович, не понимаете, а он… понимает.

В субботу У-Янус заходил еще раз, поздно вечером. Принес обратно клетку с Фотоном, естественно, забыв закрыть дверцу, и проклятый попугай накрошил сахар Невструеву на плечо. У-Янус попросил уделить ему минуту. А-Янус ответил, что минуты сейчас нет, и пообещал найти её завтра.

На следующее утро У-Янус исчез.

Сперва А-Янус не придал этому значения. Признаться честно, даже не заметил, что в кабинете только он и Фотон номер два, который от тоски возился в клетке и бормотал себе под нос: «Др-р-рамба! Др-рамба!» Янус переставил клетку подальше от стола и включил попугаю плазму. Тот затих, уставившись на бороздящие небо звездолеты. Лишь изредка повторял что-нибудь вроде «Стр-ранный ор-рбитальный пер-реход» или «Кр-рах! Гор-рят! Атмосфер-ра гор-рит!». Кино ему нравилось больше, чем щипать коготками пиджак Невструева, чему Янус Полуэктович был несказанно рад.

Совесть навязчиво напоминала, что стоит все-таки переговорить с У-Янусом, ведь «час икс» где-то совсем рядом. Эксперимент входит в решающую стадию, и счет идет на дни.

Скоро в их общей истории найдется она, «точка ноль», в которой А-Невструев превратится в У-Невструева и заскользит обратно по временной оси. А У-Невструев… он просто исчезнет. Сойдет на нет для тех, кто живет в привычной системе координат. А-Невструев понимал, что осознавать такое нелегко, и твердо уверился, что обязательно поговорит с самим собой, как только будет чуть-чуть свободнее.

Он слышал, как кто-то вошел в комнату, опустился в кресло.

– Мне еще буквально пару минут, – пробормотал А-Янус, не снимая очков, – и мы поговорим.

– Тр-ройка… кр-руче впр-раво… смер-рч… – объявил попугай, по-видимому, резюмировав последние полчаса просмотренного фильма.

– А Янус где? – произнес негромко глубокий голос. – Вы зачем попугая заперли?

Невструев торопливо снял очки и, извиняясь, вышел из-за мониторов. Саваоф Баалович махнул на соседнее с тем, что занял сам, кресло – садись, мол.

Крепкий, жилистый, загорелый, он был полной противоположностью Невструевым. А-Янус все лето не выходил из лаборатории, и У-Янус вынужден был взять на себя административную работу в институте и на предприятиях, так что обоим загореть было особенно негде и некогда.

Янус еще раз извинился, отпер дверцу клетки и попугай тотчас выпорхнул и уселся на стол, внимательно следя правым глазом за фильмом на панели, а левым – за тем, что происходило в комнате.

– Вы ведь заметили, что Янус Полуэктович пропал? – деловито проговорил Один. – Близко уже? Когда? Сегодня ночью?

– Едва ли, – отмахнулся Невструев. Его так и тянуло обратно к столу, к мониторам и расчетам. – Вербализацию почти досчитал, но вот опыты на материи начну не раньше среды.

– Янус Полуэктович пропал, – вежливо повторил Саваоф Баалович. Смахнул пылинку с белоснежного костюма.

– Сами понимаете, непростое время. я вспылил вчера. Но мы помиримся. Определенно… Вот в среду приступлю к испытаниям вербализации и…

– Значит, сегодня, – проговорил Один тихо.

Янус, нетерпеливо меривший комнату шагами, остановился и посмотрел на великого мага так, словно надеялся – шутит.

Саваоф Баалович не шутил.