Мир Уэйда

И они нырнули с ветки как с причала в озеро. В озеро из апельсинового сока и гренадина. Когда дельтаплан спикировал вниз, устраиваясь на потоках воздуха, Уэйд и Гарри завопили как мальчишки, летящие с крутого склона на американских горках. Первый – от ужаса, второй – от восторга. Но вскоре аппарат практически выровнялся, и теперь довольно плавно снижался. Гарри здоровско управлялся с этой штуковиной, но в целом, и Уэйд согласился с собой на все сто процентов, дельтаплан – вещь далеко небезопасная.

Алой стрелой они скользили вниз, и чем ближе к земле, тем четче Уэйд осознавал скорость и то, что приземляться придется на ноги. Он понимал, что насколько бы не была хороша память Гарри и его страстное желание, без практики мягкой посадки не получится. Уэйд чувствовал, что что-то идет не так – слишком уж стремительно они летели к земле. Может сборка чуть перекосилась, может угол неправильный. Оставалось только молиться, чтобы они не покалечились.

– Гарри! По-моему, слишком быстро! – крикнул Уэйд, безумными глазами таращась на приближающуюся землю.

– Да, друг, но мы справимся! Просто сгруппируйся, когда я скажу!

– Сгруппируйся? – не понял Уэйд.

Но для выяснений времени больше не было…. Аппарат стремительно снижался, начисто потеряв балансировку. И вот он настал критический момент. В голове у Уэйда со скоростью света перечислялось то, что он мог сломать и то, чего он ломать категорически не хотел.

…Господи, только не шея… только не позвоночник…

За несколько мгновений до столкновения Гарри крикнул:

– Группируйся!

И хоть Уэйд и понятия не имел, что сие значит, он сделал всё, что мог. То, как себе это примерно представлял….

Аппарат пикировал на землю, и Уэйд провернулся на подвеске и врезался головой в килевую трубу, что осыпало его снопом ярких искр боли. От удара дельтаплан лег на мачту, и Уэйд повис вверх ногами на трапеции, запутавшись в тросах. Он отчаянно пытался выбраться, как будто должно было произойти нечто еще более ужасное, типа взрыва. На помощь пришел Гарри, который, по всей видимости, вылетел пулей из подвески во время столкновения.

– Тише-тише… что ты бьешься как сельдь? – хохотнул он.

– Я тебе покажу сельдь… пилот хренов… – прошипел Уэйд.

Наконец, он высвободился, но оказавшись обеими ногами на земле, потерял равновесие и свалился.

– Господи, да что ж такое… – всплеснул, усмехаясь Гарри.

Но Уэйд был действительно напуган. Поднявшись, он ткнул в аппарат пальцем и заявил:

– Это едва не стоило нам жизни!!!

– Да ты вроде недавно собирался свести с ней счеты?! – Гарри поднял брови. – Недели не прошло.

Перст обмяк, и Уэйд злобно покосился на друга. Запахло жаренным.

– Молчу-молчу. – тот поднял руки вверх. – Живы и слава Богу. Давай решать, что дальше.

– Да тут нечего решать…. Просто пойдем. – бездействующий перст снова окреп. – Туда.

– Ну что ж… – вздохнул Гарри. – Туда, так туда, Санчо.

– Не понял…. Почему это я Санчо?

– Потому что ты толстый.

– Это я толстый? – возмутился Уэйд. – Да между нами разница, как минимум, в двенадцать фунтов, и заметь, не в мою пользу!

– Ну у меня-то мышцы… – отозвался Гарри, уже двигаясь по курсу.

– Ну да, конечно… – фыркнул себе под нос тот и поплелся следом.

Пряный аромат дурманил голову, а монотонный гуд действовал как снотворное. Оранжево-красный навевал самые приятные и романтические воспоминания. Уэйд заметил появление красных бабочек – тех самых. Забавно… как же они сумели прорваться? Или они отсюда, и имеют свои пути проникновения? Мысли закружили Уэйда в своем танце. Он снова вообразил – как это здорово зажить в этом месте с Кристин. Здесь же совсем другие правила? Значит, она не станет от него шарахаться. Делов то – заманить ее на ферму Кобенов, да встретить с этой стороны. Кристин наверняка решит, что это рай, и даже не будет сопротивляться, а Уэйд разумеется не станет ее разубеждать. Какое-то время даже казалось, что он задремал прямо на ходу… они оба. А может, так и было – шли и дремали. Слишком уж всё вокруг располагало для этого. А потом где-то через час гипнотического созерцания шмелей с длинными языками под мерный, словно маятник шорох шагов, Гарри вдруг спросил:

– Как ты мог пойти на самоубийство?

Уэйд резко вынырнул из вод собственных петляющих мыслей и ошарашено вылупился на друга. Слишком уж внезапно его постигло пробуждение.

– Как мог? – переспросил он. – То есть?

– Не знаю, каков твой мир, Уэйд, и каков там я, но здесь я весьма религиозный и добропорядочный парень, и считаю самоубийство грехом не только по религиозным соображениям, но и предательством себя и своего будущего, а также тех, кто зависел бы от тебя в этом будущем. Ну в общем как-то так….

Уэйд глубоко вздохнул.

– Ну, во-первых, я не думаю, что среди биллионов миров найдется такой, где бы ты не являл собой верх религиозности и добропорядочности. А во-вторых… по-моему, ты гениально смотришь на этот вопрос. Первый раз такое слышу. Я, знаешь ли, всегда считал, что любой библейский запрет нацелен на контроль.