Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена

Соратником и единомышленником Кёси был Исии Рогэцу, один из любимых учеников Сики и активный участник движения «реформации». Правда, в отличие от большинства своих собратьев, Рогэцу предпочел суете больших городов жизнь в отдаленной северной префектуре Акита, где он стал ревностным пропагандистом принципа «отражения натуры». Безусловно, магистральная линия развития хайку в первой четверти ХХ века была связана с деятельностью плеяды поэтов кружка Такахама Кёси. К «Хототогису» примыкали такие выдающиеся мастера, как Мураками Кидзё, Хара Сэкитэй, Маэда Фура, Хино Содзё, Кавабата Бося. Из лона «Хототогису» вышли в большую литературу замечательные поэтессы Сугита Хисадзё и Хасимото Такако.

Надежным союзником Кёси всегда оставался член мацуямского землячества Найто Мэйсэцу, который в свое время нашел в себе мужество стать учеником юного студента Масаока Сики, будучи старше его на двадцать лет. Обширные филологические познания и безукоризненный поэтический вкус Мэйсэцу способствовали укреплению позиций школы. После бурной дискуссии общество «Хайкай сансин», возглавляемое Кёси, и его журнал «Хототогису» надолго возобладали в мире хайку, привлекая к себе такие самобытные дарования, как Иида Дакоцу, Накамура Кусадао, Нацумэ Сосэки, Акутагава Рюноскэ и многие другие. Последние два имени в этом ряду олицетворяют триумф новой японской психологической прозы начала века. В то же время как для Сосэки, так и для Акутагавы хайку всегда оставались наиболее интимным и насущным способом самовыражения, наиболее эффективным средством художественной фиксации момента.

Интерес Акутагавы, в ту пору уже признанного писателя, к хайку был настолько велик, что он официально поступил в ученики к Такахама Кёси и занимался под его руководством несколько лет. Немало внимания уделял Акутагава и изучению наследия средневековых классиков жанра. Его книга о творчестве Басё открывает в произведениях бессмертного Старца неведомые ранее глубины.

Хайку Акутагавы по лексике и образности можно было бы счесть достаточно традиционными, если бы мы не знали, что их автор – прозаик с весьма нетрадиционным мировосприятием, для которого поэтика хайку служит органическим дополнением к архитектонике ультрасовременной прозы. Чего стоит хотя бы такое стихотворение, посвященное трагедии Великого токийского землетрясения 1923 года, что унесло жизни почти ста тысяч человек.

Ветер в соснах шумит —

и мы наяву его слышим,
летняя шляпа!..

Трехстишие, передающее первозданную радость избавления от смерти, составляет удивительный контраст с мрачными, пессимистическими заметками в прозе того же периода. В сочетании обоих начал, вероятно, и кроется ответ на извечную загадку мироздания, певцом которой был Акутагава Рюноскэ.

ХЭКИГОДО: УХОД ОТ КАНОНА

Великолепный поэт хайку, прозаик, эссеист, критик и литературовед, Хэкигодо принадлежал к плеяде «бурных гениев» эпохи Мэйдзи, изменивших лицо страны в XX веке. Прирожденный спортсмен, он отлично играл в новомодную игру бейсбол и тренировал юного Масаока Сики, был неутомимым туристом и альпинистом, исходившим Японию вдоль и поперек с поэтическим блокнотом и альбомом для скетчей в руках. К тому же он играл в пьесах театра но, руководил кружком каллиграфии, читал лекции по живописи и писал статьи о политике – словом, был истинным «человеком культуры», бундзин, в средневековом значении этого слова.

Отец Хэкигодо был известным ученым-конфуцианцем, знатоком китайской литературы и философии из города Мацуяма. У него подростком обучался Сики, который очень дорожил вниманием старшего товарища, сына своего наставника. Так зарождалась эта дружба, длившаяся много лет и пережившая обоих поэтов на страницах биографических трудов.

Хэкигодо первым последовал за Сики, проводившим радикальную реформу традиционной поэзии, а после смерти друга занял освободившееся место редактора рубрики «Хайку» в центральной газете «Ниппон симбун» и продолжил пропаганду принципа объективного реализма сясэй. Важной предпосылкой для создания хайку нового стиля он считал обилие впечатлений, почерпнутых в путешествиях. Однако вскоре Хэкигодо заговорил о необходимости более радикального обновления старинного жанра, апеллируя к модным по тем временам установкам натурализма. Его кредо сводится к сочетанию высокого и низменного, патетического и прозаического:

Варю картошку.
В безмолвном просторе Вселенной
ребенок плачет…